Настало время вспомнить, каково было положение геев и лесбиянок в могущественном государстве, которое пришло на смену Элладе — в Древнем Риме.

Рим возник в 8 веке до н.э., классической датой основания Вечного Города считается 21 апреля 753 г. до н. э. Однако практически не осталось сведений о том, каким было отношение к гомосексуальности в первые века его существования. Но всё поменялось тогда, когда Рим начал бурно развиваться и расширять свои границы, и коренным переломным моментом стал захват родины Гомера.

В 146 года до н.э. Римская республика завоевала Грецию. Как метко выразился Гораций, пленённая Эллада пленила своих победителей — римляне были изумлены высочайшим уровнем греческой культуры и достаточно скоро переняли и усвоили её богатое наследие и древние греческие традиции. Естественно, римские представления о гомосексуальности также находились под сильнейшим влиянием греческих обычаев педерастии и отношения к геям в Древней Греции в целом — нередко мужскую страсть даже именовали «греческой любовью».

Как и в античной Греции, в древнем Риме представление о гомосексуальном поведении и сексуальных предпочтениях разительно отличались от современных. Латинский даже язык не располагает словами, которые бы можно было использовать для описания гомосексуальный или гетеросексуальный. Римляне, как и греки, различали не гетеросексуальную и гомосексуальную ориентацию в человеке, а его активное, то есть доминантное, мужское, или пассивное, женское начало. Римское общество было патриархальным, и свободные граждане Рима обладали политическими правами и свободой власти над самими собой и своими семьями.

Культ мужественности и мужской доблести — virtus, присущий римской культуре, определял характер гомосексуальных отношений. Римские мужчины могли свободно вступать в однополые отношения и наслаждаться любовью с другими мужчинами, нисколько не теряя при этом в своём статусе — до тех пор, пока они принимают на себя только активную, доминирующую роль в паре. (Amy Richlin, The Garden of Priapus: Sexuality and Aggression in Roman Humor (Oxford University Press, 1983, 1992), p. 225 .) Допустимыми партнёрами для свободных мужчин были рабы, жиголо и артисты — эти люди принадлежали к низшим слоям общества, и поэтому они были лишены мужской доблести в глазах граждан. Римляне в основном предпочитали отношения с юношами 12-20 лет, но ими не могли быть подростки и молодые мужчины, являющиеся свободными гражданами. При этом рабы и жиголо могли быть значительно старше.

Что касается однополых отношений между женщинами, то они отражены в анналах истории значительно менее подробно. Несмотря на то, что уровень образованности римлянок из привилегированных слоёв общества был высок и многие патрицианки вели оживлённую переписку с родными и знакомыми, а некоторые даже увлекались словесностью, на сегодня мы почти не располагаем текстами, принадлежащими перу римской женщины — практически все письменные источники были созданы мужчинами. Что касается самих авторов-мужчин, то их мало интересовала сексуальная жизнь женщин — бывали и исключения, как, например, Овидий, который при этом описывает в основном гетеросексуальные чувства женщины. (Thomas Habinek, «The Invention of Sexuality in the World-City of Rome,» in The Roman Cultural Revolution (Cambridge University Press, 1997), p. 31 et passim.) Женская гомосексуальность почти не оставила следов в источниках эпохи Республики и раннего Принципата, однако в более поздний имперский период такие сведения уже начинают появляться.

В эпоху Республики политическая свобода римлянина — libertas- определялась в том числе и его правом быть свободным от физического насилия, к которому относились, в числе прочего, телесные наказания и сексуальное принуждение. (Thomas A.J. McGinn, Prostitution, Sexuality and the Law in Ancient Rome (Oxford University Press, 1998), p. 326.) Римское понимание мужественности, маскулинности предполагало возможность управлять собой и теми, кто стоит ниже по положению, и только это, по мнению римлян, делало мужчину полноценным. .Сексуальная победа была популярной метафорой, когда речь шла об имперской политике Рима, и это ещё раз говорит о том, насколько мощным был культ маскулинности и активного, доминантного начала в человеке. (Eva Cantarella, Bisexuality in the Ancient World (Yale University Press, 1992, 2002, originally published 1988 in Italian), p. 11-12.) Именно поэтому римский мужчина мог выступать только в такой роли в отношения с другим мужчиной. Пассивная роль ставила под угрозу высокий статус гражданина . Таким образом, моральная оценка полового поведения римлянина зависела не от пола партнёра, а от его роли . И женщины, и юноши были одинаково допустимыми партнёрами, однако вне брака мужчина мог вступать в отношения только с рабами, жиголо или infames , то есть с «бесчестными». (Catharine Edwards, «Unspeakable Professions: Public Performance and Prostitution in Ancient Rome,» in Roman Sexualities, pp. 67–68.) То есть до тех пор, пока сексуальное поведение римлянина не компрометировало честь его самого или другого свободного гражданина, он мог выбирать себе партнёра по своему усмотрению и вступать в любые отношения с ним.

По римским представлениям, неумение правильно вести себя в половой сфере свидетельствовало о слабости воли, о неспособности управлять собой, а значит, и другими — а, как мы знаем, это было одно из важнейших качеств для мужчины, и его утрата влекла за собой утрату высокого статуса и уважения в обществе.

В эпоху империи, по мере того, как граждане теряли исконную политическую свободу, в том числе стали подвергаться физическим наказаниям и казням, культ маскулинной доминантности постепенно стал уходить в прошлое, стали учащаться случаи гомосексуальных отношений между свободными гражданами. Отказ от республиканских ценностей и идеалов гражданской и телесной свободы и мужественности быстро привёл к сексуальной открытости и большому количеству гомосексуальных пар среди самых разных категорий населения Империи . (Amy Richlin, «Sexuality in the Roman Empire,» in A Companion to the Roman Empire (Blackwell, 2006), p. 329.)

Таким образом, основное отличие римского отношения к однополой любви сводилось к тому, что в глазах греков партнёры были равны в паре , даже если они мели существенную разницу в возрасте, при этом они, как правило, имели одинаковый социальный статус, в то время как римляне ставили во главу угла доминирующую роль активного, «настоящего» мужчины , что делало второго партнёра заведомо неполноценным. Поэтому они исключали — до определённого момента — равное положение мужчин в гомосексуальной паре. Более того, если в греческом обществе связь женатого мужчины с юношей была более чем приемлема и даже приветствовалась, то для римлянина отношения с мужчиной вне семьи могли поставить под удар его статус как главы семейства. (Cantarella, Bisexuality in the Ancient World, p. xi; Skinner, introduction to Roman Sexualities, p. 11.) Однако в целом в обоих культурах отношение к мужской любви было более чем лояльным, и геи в Древнем Риме чувствовали себя вполне свободно.

Гомосексуальность нашла своё отражение в римской культуре. Латинские авторы начинают говорить од однополой страсти начиная со второго века до нашей эры, то есть с момента завоевания Римом Греции, которая существенно повлияла на развитие римской толерантности благодаря своей давней традиции поощрения и воспевания гомосексуальности. Особенно открыто заговорили о страсти к мужчинам римские поэты — в середине первого века до н.э. Катулл без стеснения и какой бы то ни было оглядки на общество воспевает томление по прекрасным юношам — причём он пишет о свободных гражданах. В той же манере творит Лукреций . (Lucretius, De rerum natura 4.1052–1056). В эпоху Августа целая плеяда самых ярких мастеров римской словесности прославляет любовь между мужчинами — строки о мужской нежности выходят из-под пера Проперция, Тибулла (Tibullus, Book One, elegies 4, 8, and 9) , Вергилия, Горация. Вергилий в своей Второй Эклоге возвращается к античной истории любви двух воинов — , подчёркивая, что их служба в армии подчёркивает их мужественность и доблесть, которая нисколько не противоречит тому, что их связывают нежные чувства. (Williams, Roman Homosexuality, pp. 116–119.) Поэтому, как объясняет поэт, их любовь находится в полном соответствии с римской моралью и только утверждает римские ценности. Овидий также включает гомоэротические строки в свои «Метаморфозы» . А знаменитый «Сатирикон» Петрония оказался настолько насыщен гомосексуальными образами, что имя его автора стало в восемнадцатом столетии стало основой эвфемизмов для гомосексуальности. (Louis Crompton, Byron and Greek Love (London, 1998), p. 93.)

Толерантное отношение к гомосексуальности нашло своё отражение также и в изобразительном искусстве Рима, хотя и в меньшей степени, чем в литературе. Так, на стенах Пригородных Бань в Помпеях можно увидеть фрески, посвящённых однополым любовным сценам, а также изображающих однополые пары в процессе группового акта. Изображались также сцены, где один мужчина занимается сексом с женщиной и при этом сам выступает в пассивной роли с другим мужчиной — описание этого есть даже в одной из песен Катулла . (John R. Clarke, Looking at Lovemaking: Constructions of Sexuality in Roman Art 100 B.C.–A.D. 250 (University of California Press, 1998, 2001), p. 234.)

Надо сказать, что отношение римлян к обнажённой мужской натуре отличалось от греческой традиции. Если жители Эллады видели в обнажённом мужском теле демонстрацию красоты и совершенства мужчины, то наследники Ромула считали недопустимым открытое изображение гражданина в таком виде, поскольку именно тога была обязательным атрибутом свободного римлянина, именно она в первую очередь говорила о его высоком положении. Кроме того, обнажённость ассоциировалась также с такими явлениями, как военное поражение — поскольку пленников обычно раздевали, и с рабством — поскольку рабы на невольничьих рынках часто выставлялись раздетыми. Это влияло на то, как мужская любовь изображалась художниками — хотя и не всегда.

Однако самым известным артефактом, который смело и бесспорно демонстрирует свободу и открытость мужской любви, был и остаётся так называемый кубок Уоррена, носящий имя своего первого владельца. Это кубок, который использовался во время пиров — считается, что он был создан в первом веке нашей эры. Он знаменит тем, что на нём явственно изображены две гомосексуальные сцены . Есть точка зрения, что два изображения символизируют греческую и римскую однополую любовь. на греческой стороне кубка мы видим взрослого мужчину в бородой, который занимается любовью с молодым, но уже физически зрелым молодым человеком, при этом они явно наслаждаются этим. На римской стороне мы видим коротко стриженного мужчину, вид которого выдаёт в нём римлянина, а в его объятиях — мальчика лет 12-14, очевидно, раба. Миртовый венок на голове мужчины символизирует уже упоминавшуюся сексуальную победу. (John Pollini, «The Warren Cup: Homoerotic Love and Symposial Rhetoric in Silver,» Art Bulletin 81.1 (1999) 21–52. John R. Clarke, Looking at Lovemaking: Constructions of Sexuality in Roman Art 100 B.C.–A.D. 250 (University of California Press, 1998, 2001), p. 61.)

Латинский язык невероятно богат словами и выражениями, которые служат для обозначения гомосексуального поведения. Мужчина или юноша в пассивной роли мог называться по-разному: cinaedus, pathicus, exoletus, concubinus (male concubine), spintria («analist»), puer («мальчик»), pullus («цыплёнок»), pusio, delicatus (особенно в словосочетании puer delicatus, «изысканный» или «утончённый мальчик»), mollis («мягкий,» отражает качества, протипопоставляемые идеалу агрессивной маскулинности), tener («нежный»), debilis («слабый» или «бессильный»), effeminatus — женственный, discinctus («распоясанный»), и morbosus («больной»). Как отмечала Amy Richlin, римские представления о гомосексуальности трудно передать современными словами: «‘гей’ — не точный термин, ‘проникаемый’ — слишком размыто и неполно, ‘пассивный’ ложно намекает на бездействие», что создаёт сложности при переводе этих слов на другие языки. (Richlin, «Not before Homosexuality,» p. 531.)

Некоторые слова, такие как exoletus, обозначают исключительно взрослого — то есть чаще всего речь идёт о той ситуации, когда мужчина совершает половой акт с тем, кто ниже его по положению. Случалось, что старшие партнёры сами выбирали себе пассивную роль. Так, Марциал рассказывает о мужчине, который сам разрешал своему рабу быть в активной роли. Желание взрослого мужчины быть в пассивной роли было для римлян сродни болезни (morbus), в то время как желание активной роли с молодым юношей было в порядке вещей.(Williams, Roman Homosexuality, p. 200.)
Некоторые из этих понятий заслуживают отдельного рассмотрения, поскольку отражают особые реалии римского общества и особенности его отношения к гомосексуальности.

Cinaedus — этим словом называли мужчину, который отклонялся от идеалов маскулинности, был женственным в привычках, манерах, в одежде и косметике. Эти черты в юноше могли казаться привлекательными, но во взрослом мужчине они становились отталкивающими для других мужчин. При этом сinaedus не обязательно был геем — он мог также вступать в половые связи с женщинами. Этим словом Катулл обзывает своего друга Фурия в своей знаменитой Шестнадцатой песне. (Williams, Roman Homosexuality, p. 181ff.,193, 203-204.)

Concubinus — некоторые римляне до свадьбы имели сожителя, конкубина. Сожитель, как правило, был рабом, однако среди домашней челяди имел высокий статус. Отношения с сожителем были более или менее открытыми — конкубин часто появлялся вместе со своим господином на пирах, поэтому часто отношения с конкубином сравнивались с отношениями между . Порой конкубин мог перейти от отца к сыну в качестве ценного наследства. (Williams, Roman Homosexuality, p. 24, citing Martial 8.44.16-7: tuoque tristis filius, velis nolis, cum concubino nocte dormiet prima. («and your mourning son, whether you wish it or not, will lie first night sleep with your favourite»)

Естественно, приход в дом женщины — жены хозяина был угрозой для конкубина. Катулл в одном из своих произведений описывает беспокойство и страх сожителя перед свадьбой своего хозяина, посвящая ему целых пять строф. После свадьбы конкубин переставал быть пассивным гомосексуалом и зачастую вынужден был выбирать себе в партнёры женщин, то есть он переходил из пассивной роли в активную. (Catullus, Carmen 61, lines 119–143.)

В отличие от свободной женщины-конкубины, права которой были защищены римским законом, мужчина-конкубин не обладал никаким особым статусом и в целом был просто рабом.(Butrica, «Some Myths and Anomalies in the Study of Roman Sexuality,» in Same-Sex Desire and Love in Greco-Roman Antiquity, p. 212.)

Puer delicatus — «нежный, утончённый, изысканный мальчик». Это был обычно мальчик-раб, избранный хозяином за его красоту. В отличие от свободных греческих эроменов, защищённых обычаем, римский несвободный puer delicatus был изначально в морально и физически уязвимом положении. (Manwell, «Gender and Masculinity,» p. 118.) Отношения хозяина и мальчика, который порой ещё не вступил в пору полового созревания, были нередко совершенно неравными или даже насильственными, в отличие от греческой педерастии. Иногда мальчика кастрировали, чтобы сохранить его юность, так, император Нерон имел puer delicatus по имени Спор, которого он кастрировал и на котором женился.

Puer delicatus воспевались поэтами. В эротических элегиях Тибулла юноша по имени Марат носит яркие и дорогие одежды, красотой он подобен Аполлону. Один из главных мифологических образов такого юноши — уже упоминавшийся Ганимед. В «Сатириконе» богатый вольноотпущенник Тримальхий говорит, что в детстве, когда он был puer delicatus, он вступал в связь как с господином, так и с госпожой. (William Fitzgerald, Slavery and the Roman Literary Imagination (Cambridge University Press, 2000), p. 54.)

Pullus — ласковое обращение для молодого юноши в Риме, которое употреблялось тем, кто любит его «непристойным» образом…

Как видим, жаргон данной направленности был чрезвычайно богат, что также свидетельствует о том, что гомосексуальные отношения в Риме были явлением более чем обычным…

В следующей части мы узнаем об однополых браках, о гомосексуальности в римской армии, о римских лесбиянках и о положении геев в христианском Риме.

Продолжение следует…

А пока — удачи Вам, радости и успехов))

22.02.2018

В римской армии у вас мог быть гей-секс до тех пор, пока вы были сверху

Гей-секс в древнем Риме не только часто встречался, но и считался вполне приемлемым для римлян - даже в армии. Римляне не считали, что быть геем - это что-то плохое или грешное. Правда, они и не полностью принимали это. В то время, как они не обязательно порицали гомосексуальность, они смотрели с презрением на тех, кто был снизу в гей-отношениях.

Есть свидетельства, которые говорят о том, что римское общество просто не разделяло сексуальность на разные виды , как мы делаем это сейчас. В сущности, им была безразлична сексуальная ориентация.

Вместо этого их предрассудки были сфокусированы на тех, кто был покорным, или женственным или пассивом в гей-отношениях. В то же время, они защищали тех, кто был сверху или тех, кто трахал.

И это ведет к важной роли хозяев и рабов в римском обществе.

Потому что для римлянина было совершенно приемлемо спать с другим мужчиной или с женщиной, пока он сверху.

Откуда римские солдаты взяли свое #masc4masc поведение?

Доминирование было основой самого значения слова «римлянин».

К тому моменту, как первый римский император Август пришел к власти в 27 году до нашей эры, Рим правил половиной известного в то время мира.

Простираясь от Сирии до Египта на востоке до Северной Франции и Германии на западе, 70 годами позже, под правлением императора Клавдия, Рим подчинил себе и Британию.

Рим пронес это доминирование сквозь века жестоких войн и подчинение своих соседей, что философ Фридрих Ницше назвал «страстью к власти».

И эта одержимость властью повлияла на все части римского общества, особенно на секс.

Хозяева и рабы

Вместе с новыми завоеванными землями приходили и новые подданные. И для многих это означало жизнь в рабстве. Римляне получали или покупали рабов, чтобы поднять статус.

Возможно, это грубо, но современным эквивалентом является то, как мы оцениваем силу и влияние человека по тому, сколько фолловеров у него есть.

Римляне делали тоже самое, но в отличии от современных фолловеров в соц. сетях, римские рабы в прямом смысле следовали за своими хозяевами. А быть рабом означало делать все, что прикажет хозяин.

Быть активом означало быть «свободным» человеком или лидером. Тогда как парень, которого трахали, пассивный партнер был приравнен к рабам.

И вне зависимости от того, была ли ситуация связана с сексом или нет - желание или чувства раба не учитывались. Хозяин пользовался своей собственностью так, как ему было удобно.

Луис Кромптон в своей книге «Гомосексуальность и цивилизация» предположил, что отношения среди геев в Риме полностью фокусировались на этом доминировании и отношениях между хозяином и рабом.

Но все становилось намного сложнее в ситуации, когда твой пассив был «свободным», а не рабом. Это само по себе могло быть проблемой. Это не обязательно считалось позором, но и не везде одобрялось.

Римская армия стала странным образом интимной

С точки зрения современных людей, римляне часто вели себя странно или возмутительно. Одним из примеров может быть их способ ходить в туалет.

Вне зависимости от того, где они были, в крепости или на патрулировании, римская армия делила общий туалет. В туалетах не было отдельных кабинок, а были общие скамьи с дырками в них. Сегодня вы можете увидеть очень популярный пример такого туалета в крепости на Валу Адриана.

Но, конечно, римские бани были еще одной возможностью показать свою доминантность. И нет, речь шла не о том, сколько у вас сантиметров. Мужчины в первую очередь использовали общие бани как общественное место, помещение для проведения встреч и заключения сделок, попутно обсуждая свое материальное состояние.

Конечно, это происходило до того, как они разденутся, будут купаться, потеть, получать массаж или просто отдыхать голышом.

Бани были не только роскошью, но и необходимостью для римского общества. И вот почему даже в римских военных крепостях часто были крайне изысканные бани с горячей и холодной комнатами.

Универсалы и романтические геи тоже существовали в Риме

Конечно, в те времена не все отношения были абсолютно односторонними.

Латинская литература второго и первого веков до нашей эры наполнена гомоэротическими стихами. Они вдохновлены всепоглощающей любовью и страстью, такой же, как и страсть к власти.

Поэт Катулл молит о поцелуях прекрасного Ювенция («Очи сладостные твои, Ювенций») в своем стихе «Ненасытный». Он адресует свое томление свободному мужчине, уйдя от обычая обращаться к рабу.

Тибулл использовал похожий способ любовного признания, ставя личность и интеллект против красоты и сексуальности. В стихе «Любовь к юноше» он говорит о том, как он хочет урвать поцелуй у своего возлюбленного и завоевать его расположение.

Император Адриан бросил вызов обществу своей любовью к мужчине

Примером гомосексуальных отношений в высших кругах власти были отношения императора с его возлюбленным.

Император Адриан был противником традиций даже если не учитывать того, что он был геем. Скорее он укрепил границы империи, нежели расширил их. Это не следовало духу римлян, но повышало безопасность империи.

Кроме того, что он был против завоеваний, он был очень открыт насчет своей сексуальности. Хотя он и не стремился выставить их на показ, тем не менее общественность знала про его отношения с молодым человеком по имени Антиной. Они вместе совершали государственные поездки по всей империи. Когда Антиной погиб во время поездки в Египет, Адриан так скорбил, что возвел ему памятники.

Но даже после этого исторический скандал случился не из-за того, что они спали вместе. Причиной было то, что Адриан полюбил своего парня. Факт того, что человек, наделенный властью, испытывал романтические чувства к своему подчиненному, уничтожал динамику отношений между хозяином и рабом.

И это все было связано с тем, что в высшей степени патриархальные римляне видели женщин слабостью. А следовательно, злоупотребление «женственной» романтикой тоже считалось слабостью.

Отношение к гей-сексу изменилось, когда Римская империя пала

Религия была основной причиной, по которой в римском обществе усилилась гомофобия.

С одной стороны, это было попыткой сделать иудаизм 1 века более приемлемым для либеральных греко-римских читателей. Они делали это, спекулируя на неприязни к пассивным и женоподобным мужчинам, чтобы развернуть анти-гомосексуальные настроения.

Это можно заметить в письмах еврейского философа Филона (30-40 года):

«Более тяжкое, чем (прелюбодеяние) другое зло… это причина хвастовства не только активных, но и пассивных партнеров, которые приучают себя терпеть болезнь женоподобности, позволяют телу и душе разрушаться и не оставляют ни угля своей мужской природы солдата».

Но все стало еще более жестоким, когда на смертном одре император Константин в 337 году принял христианство. Это решение навсегда изменило религию Римской империи.

Оно укоренило идею о том, что сексуальное и романтическое единство должно быть между мужчиной и женщиной, изменив еще не полностью искоренившееся представление о том, что гей-секс случается.

Исторический писатель Ричард Блейк объясняет в своем эссе, что состоять в гомосексуальных отношениях всегда было сложнее в те времена, когда население Рима снижалось. Но продолжает словами, что это было правдой и во времена агрессивного расширения империи.

И так происходило потому, что для римской цивилизации, постоянно участвовавшей в кровавых войнах, высокая рождаемость была ключом к выживанию. В конце концов, обязанностью римских мужчин было создавать будущих солдат для укрепления расширяющихся границ империи.

Так что, если вы выполняли свой долг, никому не было дела до того, с кем вы спите - пока вы были сверху, конечно же.

Сегодня много кричат о тотальном падении нравов и попирании семейных ценностей. И действительно - звезды порноиндустрии больше не являются персонами нон-грата, а возглавляют автопробеги, педофильские скандалы частотой уже затмили скандалы финансовые. Но те, кто восклицает - «куда катится мир!», даже не подозревают, в каком целомудренном обществе мы на самом деле живем.

Вот во времена античности мир таки падал в тартарары. Что было нормой для древних греков и римлян, повергло бы нас в шок. Итак, экскурс во времена античных нравов.

Пришел, увидел, поимел

Чтобы понять психологию людей того времени, надо ознакомиться с их мифами.

Ибо своих богов греки и римляне писали с себя, так что поведение небожителей - это воплощение сокровенных желаний простых смертных. Греческие мифы - то, что детям до шестнадцати лет читать не рекомендуется. Секса, крови и жестокости там столько, что порнофильмы уровня XXX кажутся невинной передачей «Спокойной ночи, малыши!». Возьмем Зевса (у римлян - Юпитера), повелителя неба, грома, молний, ведающего всем миром. Этот сексуальный террорист изменяет направо и налево своей супруге Гере и руководствуется одним: оплодотворить все, что движется. Ради этого он готов стать хоть тушкой, хоть чучелом. Он одинаково любит женщин и мужчин: в облике змея соблазняет Деметру и Персефону, в шкуре быка - Европу, под видом лебедя - Леду, прикинувшись орлом - прекрасного юношу Ганимеда, в облике муравья - Евримедусу, в качестве голубя - Фтию, в огненном обличье — Эгину, в качестве сатира - Антиопу, под видом облака - Ио, в облике ежика... нет, ежика, кажется, не было. Но даже подземный бункер, куда от этого маньяка спрятали Данаю, для него не преграда. Зевс превращается в золотой дождь, просачивается сквозь потолок и проникает в ее лоно. Ну а что вы хотите? У парня дурная наследственность: папа-богоед. Его отец Кронос глотал своих детей, чтобы не свергли, и Зевс не был переварен лишь потому, что мудрая мама подсунула мужу вместо новорожденного камень, завернутый в пеленки. Впрочем, папа Зевса выкидывал штуки и похлеще. Поскольку его собственный отец Уран плохо обращался с мамой Землей, Кронос однажды сел в засаду у родительской опочивальни и в самый момент папиного оргазма махнул серпом по яйцам, отчекрыжив папаше самое дорогое. Детородный орган отца он бросил в море, благодаря чему на свет появилась прекрасная Афродита.

Да, разочарую прекрасных дам, уверенных, что богиня любви явилась из морской пены, нежной и ароматной, как немецкое средство «Бадусан». Все гораздо брутальнее. Вот что пишет на этот счет исследователь античной культуры Ганс Лихт: «В древнейшем источнике (Гесиод, «Теогония») недвусмысленно сказано следующее: «Долгое время член носился по морю, и вокруг него взбилась белая пена, исходившая из бессмертного члена, и в ней родилась Афродита». То есть детородный орган, отсеченный в момент полового акта, был полон семени, которое извергается теперь наружу, порождая Афродиту, в море и вместе с морем. Здесь нет и намека на морскую пену». А теперь на минуточку представьте, что для людей античного мира все это отнюдь не сказки. Это - история, столь же реальная, как для нас - татаро-монгольское иго. Древние греки не сомневались в подвигах Геракла и равнялись на богов во всем - от поступков до секса.

Никаких секс- меньшинств

Первое, что нас бы поразило в античном обществе, - отсутствие твердой сексуальной ориентации. Греки и римляне не делились на гетеросексуалов, гомосексуалов или бисексуалов - они были всесексуальны. Даже к зоофилии (от ритуальной до бытовой) они относились вполне терпимо, ибо ее не чурались и их сексуально озабоченные боги. Подтверждением чему могут служить мифы о Леде и лебеде, Минотавре, Тритоне, ненасытных козлоногих сатирах, кентаврах и уродливых кинокефалах - людях с собачьими головами. Все это - отголосок сексуальных контактов древних с представителями других биологических видов. Для античных язычников секс не был грехом ни при каких обстоятельствах. Наоборот - это бесценный дар богов. Это они сделали человека сексуально всеядным, и в знаменитом диалоге «Симпосий» Платона сказано, как это было. Зевс при создании человека сразу опирался на три пола: мужчину, женщину и муже-женщину (андрогина). Каждый пол он разделил пополам - вот почему те, кто произошел от изначального мужчины, ищут свою половинку в виде мужчин, кто произошел от изначальной женщины - предпочитают женщин. И лишь от андрогинов повели свой род мужчины, любящие женщин, и женщины, любящие мужчин. Так что любовь к своему полу естественна и богоугодна в Элладе и Древнем Риме. Даже специальных слов, соответствующих нашим «гей» или «лесбиянка», у них не было. А вот личное имя Педофил - было. И древние греки не видели в нем (как и в самом явлении) ничего предосудительного.

Платоническая любовь

Расхожую современную шутку про то, что «педофил отличается от педагога тем, что первый любит детей по-настоящему», древние греки вряд ли бы оценили. Педофилия и педерастия являлись важнейшей частью интеллектуального, духовного и физического становления юноши. Методом воспитания, санкционированным государством. По достижении двенадцатилетнего возраста каждый греческий подросток должен был обзавестись старшим наставником, который оказывал бы ему всяческие знаки внимания, дарил подарки, восхищался его красотой и наставлял во всех мужских доблестях, действуя как опекун, советник, друг, тренер и сексуальный партнер. Младший в таких парах именовался «аитом» - слушателем, а старший - «эйспнэлом», вдохновителем. И для мужчины считалось нарушением долга не привлечь к себе юношу, а для юноши позором - не удостоиться такой дружбы.

Кстати, тем, кто выражение «платоническая любовь» считает синонимом любви без физического контакта, любопытно будет узнать, что как раз по Платону высшее проявление любви - это гармоничное слияние духовного начала и физических тел наставника и ученика. «Платоническая любовь» - это любовь гомосексуальная. Греки считали гомосексуальную любовь более возвышенной и глубокой, нежели расслабляющая и изнеживающая мужчин любовь к женщинам. Мир древней Эллады - это мужской мир. Женщина в нем - существо низшее, неспособное удовлетворить интеллектуальные запросы мужчин. Она пригодна лишь для деторождения и плотских утех. Тогда как юношам открыты высокие помыслы, вот почему лишь с ними возможны высокие отношения. Прекрасный юноша для грека всегда предпочтительней прекрасной женщины. Недаром Платон в «Протагоре» пишет: «Юношеский цвет двенадцатилетнего мальчика приводит меня в радость, но предпочтительнее мальчик лет тринадцати. Тот, кому четырнадцать, - еще более сладостный цветок Эротов, и еще прелестнее тот, кому только исполнилось пятнадцать.

Шестнадцатый год - это возраст богов, а желать семнадцатилетнего - удел не мой, а Зевса...» Ему вторит Стратой: «Меня не прельщают ни роскошь волос, ни курчавые локоны, если они произведены не природой, а усердием искусства. Нет, мне мила густая грязь на мальчике, который только что из палестры, и нежный блеск его тела, увлажненного свежим оливковым маслом. Мне сладостна любовь без прикрас, а искусственная краса - дело женской Киприды». Никто бы не смог переубедить древнего грека в воспитательной пользе педерастии, ибо именно из педерастов, по их мнению, вырастали лучшие защитники отечества. Ведь влюбленный в своего партнера не бежал от врага, а яростно сражался за возлюбленного до самого конца. И это чистая правда. Сформированный в Фивах элитный Священный отряд, состоящий из 150 любовных пар, героически проявил себя на полях сражений и полностью полег в битве при Херонее. Наконец, любой в Элладе знал, что гомосексуализм - полезен для здоровья. Знаменитый Гиппократ был двумя руками за гомосексуальные связи, ибо «взрослым мужчинам они несут молодость и здоровье, а мужественность и другие положительные качества взрослого мужчины через его семя передаются подросткам». Правда, были и ограничения. Гомосексуализм - удел свободных граждан, рабы не имели права вступать в связь со свободнорожденными мальчиками. Не приветствовалась и мужская проституция - считалось, что торгующий собственным телом за деньги легко отречется и от общих интересов государства. Рим, перенявший от эллинов сексуальные обычаи, также был весьма лоялен к гомосексуализму. Эдуард Гиббон, английский историк 18 века, говоря о первых пятнадцати императорах, констатирует, что «Клавдий был единственным, чей вкус в любовных отношениях был полностью естественным». Все остальные сожительствовали с мальчиками. Более того, император Адриан, страстно влюбленный в грека-подростка Антиноя, после того как тот утонул, официально обожествил его и воздвиг ему статуи по всей империи.

Закон суров

И тем не менее ни древних греков, ни древних римлян нельзя назвать адептами свободной любви. У них существовали жесткие правила сексуального поведения.

Римский гражданин мог предаваться любым сексуальным забавам с женщинами, мужчинами и подростками. Но - при соблюдении двух условий. Первое: в интимных отношениях с партнером он всегда должен доминировать. Быть активным, а не пассивным. Пассивная роль в анальном сексе считалась позором, так как гражданин становится «женоподобным» и, утратив свое virtus (мужество, доблесть), оказывается бесполезным в гражданском и военном отношении. В армии пассивный гомосексуализм считался преступлением, уличенного в нем солдата просто забивали палками. На гражданке же тех, кому нравилось исполнять пассивную роль, презрительно именовали «кинедами» или «патикусами», опуская их юридический статус ниже плинтуса. Подобно проституткам, гладиаторам и актерам пассивные гомосексуалисты не имели права голоса на выборах, а также не могли представлять себя в суде. Второе правило: предмет сексуального вожделения гражданина должен стоять на более низкой социальной ступени, чем он. Это диктовалось чисто экономическими причинами: чтобы появление незаконнорожденного сына того же ранга не подвергало опасности наследственные права законного потомства. Если оба правила соблюдались, никто и никогда не укорял римлянина в его сексуальных пристрастиях.

Камасутра для рабов

Сексуальная жизнь семейных пар была в Древнем Риме достаточно пресна. Хотя в римском доме открыто говорят о сексе, ничего не скрывая от подрастающего поколения. Зачастую жена и муж, удалившись в спальню, даже не задергивают полог над кроватью. Все могут видеть акт соития хозяина и хозяйки - вплоть до домашней прислуги, которая продолжает спокойно прибираться до дому. Однако на отношения мужа и жены в постели накладывался ряд ограничений. Жене никогда бы не пришло в голову попросить мужа доставить ей оральные ласки. Равно как об этом не попросил бы ее и муж. На оральный секс между равными в Древнем Риме существовало табу. Скажу больше - за это лишали гражданства. Свободный римлянин мог получать наслаждение, но не доставлять его. Это считалось постыдным и неприличным. Зато на рабов, вольноотпущенников и неграждан это табу не распространялось. А посему древнеримский гражданин, как и древнеримская гражданка, могли получить свое, прибегнув к услугам низших по рангу. Они могли позвать раба или рабыню, отправиться за недоступными ласками в ближайший бордель, но никак не получить их от законного супруга.

Как пишет в свой замечательной книге «Один день в Древнем Риме» археолог и историк Альберто Анджела, «римляне были просто зациклены на рте. Для них рот - нечто благородное, почти священное. Это социальный инструмент, потому что люди говорят, обращаются друг к другу, обмениваются информацией, произносят речи а следовательно, он должен быть чистым и неоскверненным. В сенате же рот вообще становится политическим инструментом. Поэтому (...) обвинить сенатора в том, что он занимался оральным сексом, назвать его Fellator - значит нанести ему тяжкое оскорбление. Это было равноценно обвинению в измене за то, что он осквернил рот, имеющий столь важную функцию на службе обществу». В этом ключе любопытно выглядит скандал Клинтон - Левински, едва не стоивший президенту США его кресла. Наделенный нешуточной властью человек дал себя удовлетворить орально своей подчиненной. Был в своем праве. Живи Клинтон в античное время, ему не пришлось бы ни извиняться перед супругой, ни платить адвокатам. Зато Левински не превратилась бы в знаменитость и миллионершу, а оказалась бы на одной ступени с рабами и проститутками. Двери приличных домов закрылись бы перед ней навсегда...

Ручная работа

Христианские теологи и священники веками пугали рукоблудников дурдомом и кладбищем, утверждая, что онанизм приводит к слабоумию, слепоте, желудочным судорогам, поносу, чахотке и эпилепсии. А греки видели в мастурбации отдушину. Онанизм снижал, по их мнению, количество изнасилований, число незаконнорожденных и самоубийств по поводу неразделенной любви, поэтому дело полезное. Они обожали изображать такие сценки на вазах, а в их языке имелось поразительно много слов для отражения этого понятия, включая поэтичные «петь свадебную песнь рукой» и «сражаться рукой с Афродитой» К слову, руку греки для этой цели предпочитали использовать левую (ближе к сердцу). И не стеснялись делать это на людях. В частности, яркий представитель философской школы киников Диоген Синопский (тот, что жил в бочке, а точнее, в пифосе - здоровенном глиняном сосуде для зерна). Призывая на площади сограждан довольствоваться малым и отрешиться от страстей, дабы вкушать безмятежную радость бытия, он частенько задирал тунику и начинал мастурбировать, сопровождая действо мудрой сентенцией: «О, если бы я мог так же просто, потирая живот, избавиться от голода и нужды». Женщины в этой сфере не отставали от мужчин. В спальне каждой гречанки имелись приспособления, именуемые баубонами или олисбами. Эти фаллоимитаторы изготавливали повсеместно, но лучшими считались самоудовлетворители из города Милет, откуда они шли на экспорт по всей Ойкумене. Ими женщины гордились и частенько обменивались между собой. Так, в шестом мимиямбе Геронда, озаглавленном «Две подруги, или Доверительный разговор», девушка Метро сетует, что у ее подруги Коррито был замечательный олисб, но она, не успев им воспользоваться, передала его своей подруге Евбуле, а та еще кому-то, а жаль - ведь Метро очень хотела бы заполучить этот инструмент, поскольку сделал его искусный мастер.

Верность - понятие относительное

По свидетельству Еврипида, греки первыми из древних народов начали соблюдать принцип единобрачия, полагая, что вводить в дом множество жен - обычай варварский и недостойный благородного эллина. Но при этом супружеская измена во времена античности распространялась лишь на женщин. Измена жены сурово осуждалась, и муж имел полное право убить ее любовника, а иногда и ее саму. На измену мужа и наличие у него множества наложниц общество закрывало глаза.

Как пишет Ганс Лихт, «греческому общественному мнению были неизвестны доводы, воспользовавшись которыми, можно было бы осуждать мужчину, уставшего от вечного однообразия супружеской жизни и ищущего отдохновения в объятиях умной и очаровательной куртизанки или умеющего скрасить повседневную рутину беседой с хорошеньким юношей». И нельзя не признать, что в этом греки были более нравственны, нежели мы, так как они признавали наличие у мужчины склонности к полигамии и действовали не тайком, а в открытую.

Посему поэтами восхвалялся идеал понимающей женщины, не мешавшей любовным похождениям мужа. К примеру, грек был в полном праве даже завалиться с друзьями в компании девочек к себе домой - супруге в этом случае полагалось проявить скромность, удалиться в женскую часть дома и терпеливо дожидаться окончания пирушки. В Спарте измена фактически приветствовалась. Это небольшое и воинственное государство было кровно заинтересовано в преумножении числа крепких телом и духом воинов. Более того, спартанские мужья в возрасте могли препоручать свои супружеские обязанности выбранным ими мужчинам помоложе, так как каждый из них одинаково распоряжался и своими детьми, и чужими.

В Риме законы Августа предусматривали строгую кару за нарушение супружеской верности, за прелюбодеяние с чужой женой, однако за конкубинат, за связь с наложницей, мужчин не наказывали. Ну и, конечно же, каждый мужчина античного мира имел полное право посещать публичные дома. Ведь связь с проституткой изменой вообще не считалась.

Ночные бабочки

Недостатка в домах терпимости и проститутках не знали ни Древняя Греция, ни Древний Рим. На продажную любовь античный мир смотрел без предрассудков. Дело нужное, полезное, прибыльное. Причем весьма выгодное для госбюджета.

Публичные дома находились в Греции под надзором городских должностных лиц, а содержатели публичных домов обязаны были выплачивать ежегодный налог государству. Римляне к посещению борделей относились примерно так, как мы к посещению общественных уборных. Шел, прижало, зашел, вышел. При этом жена могла запросто подождать мужа в таверне напротив и даже попросить его особо не торопиться. Нам это кажется диким. Для римлян - совершенно нормальным. Ведь прелюбодеяния они в этом не усматривали. Прелюбодеем муж становился только тогда, когда он занимался сексом с равной себе. А остальное - как справить нужду, как почистить зубы. Поэтому римская матрона запросто могла, скучая, грызть персик у себя в комнате, в то время как в соседней ее муж с дикими криками вовсю резвился с рабыней или рабом. И ее совершенно не шокировало, что вечером он отправлялся вместе с приятелями спустить пар в ближайший бордель. Борделей же (они назывались лупанариями) в Вечном городе было как грязи, и все они работали по принципу конвейера, которому позавидовал бы сам Генри Форд. Для ускорения обслуживания клиентов и автоматизации процесса оказания секс-услуг владельцы лупанариев ввели даже специальные жетоны - спинтрии. Они изготавливались из бронзы, реже - из кости, и напоминали монеты. На одной ее стороне изображался половой акт, на другой стояла цифра. Изображенная на спинтрии поза соответствовала оказываемой проституткой услуге за этот жетон, а цифра - то ли цену, то ли номер кабинки. По этому поводу у историков нет единого мнения. При этом цена была смехотворна. В среднем - 2 асса, как бокал дешевого вина. Широко была распространена и детская проституция. В Риме процветали целые фермы тружеников и тружениц секс-индустрии, владельцы которых покупали малолетних рабов и воспитывали детей-сирот для занятий проституцией. Их сексуальное использование было разрешено законом, за что исправно платились налоги в казну. Причем изнасилование сутенером рабыни или раба было ненаказуемо.

В Риме законы августа предусматривали строгие кары за нарушение супружеской верности, но каждый мужчина античного мира имел полное право посещать публичные дома. ведь связь c проституткой изменой вообще не считалась.

Размер имеет значение...

Изображение фаллоса на улицах античных городов встречалось едва ли не чаще, чем в наши дни слово из трех букв на заборе. Фаллос боготворили. Ему поклонялись. Греки ставили перед храмами и домами квадратные колонны с мужской головой и эрегированным половым органом, которые, на их взгляд, охраняли дороги, границы и ворота. Римляне предпочитали огромные каменные члены, которые устанавливались на площадях, улицах, перед входом в дома и таверны. Они вырубались на стенках портиков, на мостовых, висели над детскими колыбелями, печами хлебопеков, были неотъемлемой частью пейзажа садов, полей и огородов. Бронзовые фаллосы (а зачастую целые связки из них) с бубенчиками внутри подвешивались к потолку жилища или у входа. Они назывались «тинтиннабулами» и звенели, если к ним прикасались. А прикасался к ним каждый, кто проходил мимо, ибо в противном случае он рисковал лишиться удачи и здоровья. А все потому, что люди античности верили, что эрегированный член - страшная сила. Он был для них символом процветания, достатка, изобилия, плодовитости и плодородия. Символом победы, богатства и успеха в делах. Кроме того, фаллосу как источнику семени и жизни приписывалась магическая способность отгонять беды, несчастья и отпугивать злых духов. И если христианин, столкнувшись с чем-то страшным и неведомым, в наши дни воскликнет «с нами крестная сила!», то древний римлянин с той же целью призывал бы силу фаллическую. Поэтому первое, что получал в дар от своих родителей древнеримский мальчик, были погремушка в виде члена и фасцинум - каменное, бронзовое или выполненное из кости изображение фаллоса, которое он носил на шее как амулет, иногда добавляя к нему для надежности еще и изображение фиги, кукиша - древнего символа полового акта. А в жизни древние римляне, как и греки, отдавали предпочтение члену скромных размеров. Большое мужское достоинство считалось у них непрактичным, неэстетичным и даже комичным. В чем несложно убедиться, бросив взгляд на античные статуи. Между ног у них болтается отнюдь не чудо размером XXL, а прибор, для изучения которого нужны пинцет и лупа. Практически детский размер. Древние считали, размер - не главное. Главное - любовный жар и способность оплодотворить. И полагали, что для этого чем короче прибор - тем лучше. Аристотель писал, что короткий член имеет массу преимуществ: выглядит краше, семени приходится преодолевать меньшее расстояние, а посему оно вернее достигает цели. Логика! Исключение составлял театр. В Вечном городе стали пользоваться спросом представления акробатического секса - своеобразный аналог современной кинопорнухи. Актеры на сцене пытались поразить зрителей своими невероятными позами, посрамлявшими Камасутру, а зрители - разглядеть все в деталях. Поэтому в этих шоу (показанных в перерывах между классическими комедиями и трагедиями) ценились актеры с огромными пенисами. Ведь их можно было разглядеть даже с дальних рядов. К гигиене члена античные люди относились трепетно. Регулярно мыли, умащивали маслом, а перед исполнением физических упражнений подвергали его инфибуляции, а именно: натягивали крайнюю плоть на головку и перевязывали лентой, чтобы, упаси боже, не повредить. Так что античный фитнес-зал выглядел гораздо забавней современных: толпа голых мужиков - и у каждого член с бантиком.

Прекраснозадая богиня

Если говорить о каноне женской красоты, то вкусы древних греков и римлян были близки вкусам нынешних кавказцев. Они ценили пышных блондинок. И чтобы быть конкурентоспособными со светловолосыми германскими рабынями, женщины изобрели много хитроумных рецептов. В ход шли парики, лимонная кислота, шелуха лука, молоко и даже известь. А поскольку светлая блестящая кожа, по мнению мужчин, свидетельствовала не только об аристократизме, но и о страстности, женщины старались не загорать и умывались козлиным и ослиным молоком.

Однако чтобы прослыть секс-бомбой, требовалось большее. Был нужен невысокий лоб, прямой нос и большие выпуклые глаза, причем расстояние между глазами должно было быть не менее величины одного глаза, а рот - в полтора раза больше глаза. Кроме того, были необходимы широкие бедра, мощные ляжки, грудь, укладывающаяся в мужскую ладонь или чуть более того, и слегка нависающий выпуклый живот. Эти формы считались совершенными, так как служили гарантией плодовитости. Огромное внимание уделялось ягодицам. У греков на этот счет вообще был явный пунктик. Они боготворили Афродиту Каллипигу - Афродиту Прекраснозадую, построили ей специальный храм и регулярно проводили в ее честь состязания для выявления лучшей каллипиги Эллады. Эти конкурсы красоты женских попок пользовались невероятной популярностью во всех греческих полисах, филейная часть возбуждала греческих мужчин явно больше женских грудей. Кстати, привычный нам символ сердца, пронзенного стрелой, родом из Древней Греции. Но он не имеет ни малейшего отношения к сердцу анатомическому. Это стилизованная часть женской задницы, а пронзающая его стрела является одним из древнейших фаллических символов. Выводы делайте сами... Вторым греко-римским пунктиком в области сексуально-эстетических предпочтений была волосяная растительность. Они ее на дух не переносили, считали ужасно неэстетичным признаком варварства. Причем везде - и на ногах, и под мышками, и в области гениталий. Их идеалом была женщина с гладко выбритым лоном, и мужчин нисколько не заботило то, какими муками это достигается. И тут женщинам можно только посочувствовать. Так, комедиограф Платон говорит о «выщипываемых рукой кустах мирта», а согласно Аристофану, женщины часто использовали для этой цели зажженный светильник или горячую золу. Красота требует жертв. Хотя бы в этом мы с античным миром едины.

Дмитрий Лычковский

Анжело ди Берардино, O.S.A.
Президент института патристики св. Августина, Рим

Этические ценности классической античности, как правило, не базировались ни на религиозных нормах, целью которых было лишь указывать на религиозную чистоту или нечистоту, ни на каком-либо конкретном авторитете. Их более или менее обязывающая моральная сила опиралась на социальный консенсус, выступивший как источник чувств чести или стыда — чувств, имевших исключительный психологический резонанс и чрезвычайное влияние в античном обществе. В определенных случаях тот, кто преступил моральные нормы, мог быть обвинен в infamia (позор), что влекло за собою частичное или полное исключение из общества и лишение гражданских прав. Духовными вождями были не жрецы, но философы и, в некоторых отношениях, поэты и писатели. Опираясь на сохранившиеся источники, мы можем реконструировать античную ментальность и соответствовавшие ей поведение лишь частично; более того, эта информация не относится к плебейским массам, о которых мы знаем очень мало. Таким образом, всякая дискуссия о классической цивилизации носит в той или иной степени приблизительный характер – поскольку у нас нет возможности сравнить разные города и разные народы. Данное введение призвано помочь нам понять относительность локальных моральных поводов, которые не могут быть использованы для создания всеобъемлющей реконструкции.

Древняя Греция

Римляне называли гомосексуальные отношения, практиковавшиеся с юношами, или точнее с эфебами (в Др. Греции свободно рожденный юноша, обучавшийся военному делу), «греческим пороком» (Horace, Ep. 2,1,156). Они справедливо указывали на то, что в более древние времена эти отношения были в Риме неизвестны. Традиционный римской ментальности они представлялись чем-то совершенно чуждым, иноземным, и поэтому безоговорочно осуждались. Однако, во времена Горация, они получили определенную распространение в Риме, где бытовали различные их формы. Цицерон писал: «Мне кажется, что обыкновение это — любить мальчиков – происходит из греческих гимназий, где подобным любовным делом относятся снисходительно и терпимо» (Tusculanae 4,33). Ученые спорят об истоках практики мужского гомосексуализма в классической Греции: развивалась ли она как последствие древних инициационных ритуалов, или из-за обычая полностью изолировать мужчин от «приличных» женщин, которые были заперты и недоступны в своих gynesium, предназначенных для них жилых половинах. Мальчики, проходящие подготовку к активному участию в политической и социальной жизни города, получали образование в гимназиях, куда девочки не допускались.

Женская гомосексуальность была фактически неизвестна; единственная информация, которой мы располагаем, касается 7-6 вв.до н. э., периода, когда в Греции жила Сафо. Позже лесбийская любовь не упоминалась, будучи социально неприемлемой. С другой стороны, мужской гомосексуализм в форме эфебической любви был распространен и всячески восхвалялся, особенно в классических Афинах.

Социально приемлемым был не любой тип гомосексуальных отношений, а лишь тот, что соответствовал определенным моральным нормам города–государства.

Прежде всего, они были позволительны только между свободными гражданами. Попытка раба добиться расположения свободнорожденного, и наоборот, не одобрялась, поскольку отношения с рабом, даже юным, не удовлетворяли воспитательным и образовательным целям, поскольку раб не являлся гражданином. Мужская проституция также не поощрялась в обществе. Гомосексуальная любовь, которая могла выражаться и физически, в первую очередь представляла собой духовное и интеллектуальное явление, при этом взрослый преследовал по отношению к подростку педагогические цели.

Македонский закон, во избежание «недостойных» любовных романов, запрещал лицами определенных категорий посещать гимнасии, где занимались мальчики. Ухаживать за мальчиками полагалось серьезно, с принятием на себя соответствующих обязательств, даже с подарками; влюбленному полагалось демонстрировать искренность своей любви и свою интеллектуальную вовлеченность. Объектом любви могли быть избраны только подростки с 12 до 17 лет (eronomoi), а не более младшие мальчики и не взрослые. Бесчестным посчиталось соблазнять маленьких мальчиков, ведь они считались еще неспособными сами выбрать себе влюбленных. Если участвовавший в любовных отношениях мальчик, став взрослым, продолжал играть пассивную роль, он подвергался резкому порицанию. Общество принимало только отношения между взрослыми и подростками. Взрослый мог быть женат и иметь детей, и при этом — своего мальчика, pais. Развращенным считался только тот, кто в отношениях с партнером выбирал пассивную роль, а не всякий гомосексуалист. Более того, осуждению подвергался только проституирующий мужчина, продававший свою любовь. Мужская проституция каралась лишением политических и гражданских прав, но клиент наказанию не подлежал. Древние не противопоставляли гетеросексуальную любовь гомосексуальной (они могли существовать одновременно), но проводили резкое различение между пассивной и активной ролью. Последняя была характерна для взрослых мужчин, в то время как первая, напротив, для женщин и мальчиков.

В основе этого греческого концепта, восходящего, возможно, к более раннему периоду, лежит идея, что гетеросексуальные отношения способны породить физическую жизнь, но только отношения между зрелым мужчиной и подростком могут подготовить юношу к социальной и политической жизни. Однако, подобные отношения были социально и легально приемлемы только для подростка, не переступившего границ юношеского возраста; впоследствии он был обязан занять иную позицию – позицию мужа в гетеросексуальных отношениях, в то же время, и erastes – любовника и наставника юного возлюбленного, с тем чтобы вовлечь его в жизнь города–государства. Греки классической древности были пассивно гомосексуальны в юности и гетеросексуальны в зрелости, продолжая при этом вести гомосексуальные отношения с подростками. Подобной любви искали также для интеллектуального общения с юношами, поскольку с женщинами это было невозможным: женщины считались неспособными. Поэтому средний грек был склонен влюбляться скорее в юношей; когда обсуждалась красота, говорили обычно о красоте мальчиков, а не женщин. Многие греческие мыслители ставили любовь к мальчикам выше любви гетеросексуальной, происходящей от естественного инстинкта размножения, что делало ее неполноценной по сравнению с гомосексуальной любовью, единственная цель которой – эстетическое наслаждение и общение. Существовало широкораспространенное убеждение, что истинная любовь к женщине невозможна; брак считался необходимостью и поэтому охранялся законом, но не рассматривался как результат любви, более того, вовсе не ассоциировался с любовью.

Однако все это не означало, что даже мужчины-греки могли свободно выражать свою бисексуальность. На самом деле, мужчины не могли ни открыто выражать свои чувства, ни следовать своим личным пристрастиям. Грек должен был практиковать гомосексуальные связи «в определенное время, с определенными индивидами и в согласии с определенными правилами» (E. Cantarella, Secondo natura, Milan 1995, p.171).

Закон регулировал и ограничивал гомосексуальные отношения с тем, чтобы они способствовали формированию хорошего гражданина, не дегенерируя в «вульгарные» любовные романы. Лесбийская же любовь, не имевшая значения для жизни города, не обсуждалась и законом не регулировалась. Поэтому о ней почти ничего не известно. С «порядочной» женщиной, физически и духовно изолированной от мужчин, нельзя было построить полноценный жизненный союз. Она выполняла репродуктивную функцию и была полезна городу только постольку, поскольку вынашивала и рожала новых граждан. Обычной женщине суждено было выйти замуж за человека, которого она не выбирала; у нее не было никакого другого выхода, разве что к еще худшей судьбе. Однако, несмотря на то, что брак для женщины был вынужденным, она могла искренне полюбить своего мужа. Неспособная представить себе никакой другой доли, кроме собственной, женщина проводила свою жизнь в подчинении и угождении мужу, питая к нему абсолютное уважение. Женщинами не рабынями, пользовавшимися наибольшей свободой, были гетеры, куртизанки, музицировавшие и плясавшие на пирах, которые воспринимались также как время и место для любви. В сущности, в Древней Греции не было «брачной морали», как это имело место быть в имперском Риме. Поскольку эфебическая любовь не исключала отношений с женщинами, она очень отличалась от того, что понимается под гомосексуализмом в современном мире; нам трудно постичь ее и то, как мужчины могли практиковать ее в контексте афинской цивилизации, обладавшей суровым моральным кодексом.

Трудно сказать, насколько широко – социально и географически — эфебическая любовь была распространена в этом городе-государстве. Как типическая черта жизни Афин в расцвете их могущества, она была характерна скорее для «элиты», чем для основной массы горожан; с приходом в упадок города и ослаблением социальных и образовательных функций гимнасиев, она стала сходить на нет. В римскую эру такие отношения встречались с открытой враждебностью, пока наконец не были официально осуждены законом.

Классический Римский мир

В Риме культурный, политический и семейный контексты породили совершенно иное отношение к гомосексуальной любви; как мы уже говорили, «греческий порок» подвергался критике. Целью образования в римской традиции было воспитание истинно мужественных граждан, способных – в том числе и сексуально -только доминировать, но ни в коем случае не играть пассивную роль. Собственно, никогда эфебическая любовь не играла в Риме столь важной роли и не была так распространена, как в греческих городах-государствах; связано это было и с тем, что в Риме период отрочества был короче, чем в Греции. Гомосексуализм считался личным и частным делом, которое определялось наклонностями того или иного человека и которое не предполагалась демонстрировать публично. В качестве такового, он не был социально признан и не регулировался законам. Иногда он практиковался среди рабов; господин (dominus), обладавший в своей большой семье абсолютной властью, мог использовать как своих рабынь, так и юношей рабов. Таким образом, распространение гомосексуализма, не поощрявшегося социально, было весьма ограниченным. В некоторых случаях господин, для того, чтобы продемонстрировать свою власть и унизить того или иного человека, стоявшего ниже него на социальной лестнице, раба или свободного человека, мог применить по отношению к нему насилие. Даже когда, под влиянием греческой культуры, эфебическая любовь получила в Риме среди высших классов большее распространение, она так и не получила того этического и педагогического оправдания, какое имела в Греции; она не регулировалась никакими правилами.

Свободнорожденные мальчики – то есть дети граждан, даже рожденные вне брака, в отличие от того, как это происходило в Греции, ограждались римскими законами от ухаживаний и от любого насилия. Закон наказывал педерастию со свободными мальчиками, даже с их согласия (stuprum cum puero), но не с рабами, не принимавшиеся в расчет обществом и законодательной системой; мужская проституция и пассивные сексуальные роли также были запрещены (lex Scatnia). В реальности этот закон, во всяком случае, в отношении второго аспекта, соблюдался не часто. Те, кто занимался проституцией – как мужчины, так и женщины, считались infames, обесчещенными и, соответственно, лишались определенных гражданских прав. Термин «stuprum» обозначал сексуальные отношения с кем бы то ни было, кроме собственной жены или официальной сожительницы.

Вот как в 1 в н. э. было подытожено отношение римлян к гомосексуализму: «Это непристойное действие (пассивная роль в отношениях с другим мужчиной) – преступление для свободного, необходимость для раба и обязанность для вольноотпущенника»(Сенека, Controversiae, 4 praef. 10). Сам факт суда над вольноотпущенником, продолжавшим зависеть от человека, подвергшего его насилию, свидетельствуют о некоторой двойственности закона; однако свободный человек, имевший отношения с другими свободным, совершал преступление, и магистрат обязан был судить его даже без подачи соответствующей жалобы.

Более поздний период

Позже в Риме сложилась ситуация, когда греческое понимание гомосексуализма, в самый Греции находившегося тогда на спаде, достигло максимума своего влияния. Попытки контролировать его законодательно не увенчались успехом. Широко распространенное общественное неодобрение было более эффективным сдерживающим средством. Когда литераторы обсуждали любовь к мальчикам, было ли это обусловлено греческой модой или же тут было задействовано что-то еще? Упомянутый выше lex Scantia был полностью забыт. Однако в течении 2 и 3 веков н.э. имперские власти сумели внедрить в общественное сознание более сильное, чем ранние, отвращение к мужской проституции как к чему-то предосудительному, бесчестящему человека. Такое отношение стало возможным благодаря принципиальной перемене в менталитете, произошедшей и в греческом и в римском мире еще прежде, нежели появилась возможность христианского влияния на эти регионы. В римской империи стала распространяться одна общая этика.

Наиболее популярные философские школы учили воздержанию, особенно от секса. Медицинские тексты того времени настаивают на важности для мужского здоровья благоразумного образа жизни и, особенно, умеренности, в сексуальной активности (cf. A. Rousselle, Sesso e societa, Rome/Bari 1983, pp. 11ff.). Иногда врачи не рекомендовали гомосексуальные отношения скорее по соображениям сохранения и поддержания физического и душевного здоровья, чем по причинам, имеющим отношение к моральным ценностям. Соранус, врач 2 в н.э., считал гомосексуализм душевной болезнью (Cantarella, p. 260). Хотя философы, настоящие духовные вожди той эпохи, и знаменитые врачи обращались к представителям высших классов, все же тенденция к аскетизму и самоконтролю распространялась во всем обществе. В этом контексте проповедь христианства, в сексуальных вопросах укорененная в иудейской традиции, имела наибольший успех. В 4 в. В области общественной морали – трудно сказать, под влиянием христианства или нет – произошли глубокие изменения и имперское законодательство стало жестко вмешиваться в сферу гомосексуализма.

В 342 г. в Милане был принят первый закон, касающийся пассивных гомосексуалистов. Более суровые наказания были введены законом Феодосия 1, адресованном префекту Рима, где предусмотрена казнь через сожжение для « тех кто предает себя позору, подвергая свое мужское тело, обращенное в женское, употреблению, к которому предназначен другой пол» Coll. Legum Mos. et Rom., 5.3). Этот закон был вставлен в «Кодекс Феодосия» 438 г. В новой редакции осуждались все пассивные гомосексуалисты без различия. При императоре Юстиниане законодательство было снова расширено: теперь смертной казнью карался любой вид гомосексуализма. Феодосий выдвинул как причину своего преследования гомосексуалистов желание избавить Рим, « мать всех добродетелей», от морального разложения; Юстиниан добавил к этому причины религиозного порядка. Законы Феодосия и Юстиниана, собранные в «Corpus Iuris», представляют собой то наследие, которое позднему римскому законодательству суждено было оставить последующим поколениям.

Ложь о Древнегреческом гомосексуализме (анализ текстов древнегреческой литературы).

Если в Древнем Риме времён Христа и апостолов грех содомии и прочая сексуальная развращённость были нормальными явлениями, то касательно Древней Греции – вопрос спорный… По крайней мере не так всё было «запущенно» с этим вопросом, как ратуют за то современные гомопропагандисты! Предлагаю текст специалиста в области древнегреческой литературы…

Про античность не все так однозначно:
«В Афинах классического периода гомосексуалисты обязаны были заявлять о своем пороке в экклисию, после чего лишались всех гражданских прав (в том числе и право быть свидетелем в суде). Если же они скрывали свой порок – их подвергали остракизму или казнили .

В Спарте было ещё суровее – никаких заявлений – кто попадался – казнили! Названия гомосексуалист – не существовало, а существовало слово – кинэдос (что в приблизительном переводе означало – подверженный проклятию).

Как человек, живущий в Греции и имеющий возможность знакомиться с литературой древнего периода и знаю это. А литературу современных гомиков, пытающихся под личиной профессоров или журналистов замутить людям мозги – не читаю – оставляю это для тех, кто еще не понял, что и кем и для чего пишется…..

Что касается истории Древней Греции, то я не копаюсь в русскоязычном Интернете, поскольку, находясь в Греции, считаю более серьезным изучение литературы НА ГРЕЧЕСКОМ языке. Тем более, что те несколько переводов на русский, что я встретил, дали мне ясно понять, что они и близко не могут сравниться с оригиналами. Единственное, что они могут – так это ввести в заблуждение! Мне жаль, что русскоговорящие – не имеют возможности знать правды!

Начну с того, что перевод с древнегреческого языка – на какой-либо современный язык таит в себе огромные трудности. И они касаются – перевода смыслового, а не только дословного. Для того чтобы понять смысл написанного, совершенно недостаточно знать дословный перевод слов – необходимо иметь представление о законах и обычаях тех лет, о том мире, в котором создавалась книга!

Итак, Платон – Законы. Читаю в переводе: « …Наслаждение от соединения мужской природы с женской, влекущего за собой рождение, уделено нам от природы, соединение же мужчины с мужчиной и женщины с женщиной – противоестественно и возникло как дерзкая попытка людей, разнузданных в удовольствиях…»

Взято – на http://bookz.ru/authors/platon , автор перевода – мне не известен.

Сравниваю с переводом греческого автора Адониса Георгиадиса – на современный греческий (посматривая и на данный рядом древнегреческий текст): «Понятно, таким образом, что природа побуждает женский пол быть в связи – с мужским полом, от рождения. И ясно, что удовольствие в этом дано СОГЛАСНО ПРИРОДЕ, в то же время (связь) мужского пола – с мужским и женского пола – с женским – ПРОТИВ ПРИРОДЫ…»
Что ж, для начала хоть смысл не украден!

Однако, читая дальше русский перевод – не нахожу, к большому сожалению, ещё одной важной фразы, гласящей: «Тот, кто слушаясь природу, предлагает восстановление закона таким, каким он был до Лайо (мифического первооткрывателя гомосексуализма, который за это был осужден судьбой – на смерть от руки своего сына) и проповедует, что неправильно вступать в связь с мужчинами и юношами, как с женщинами, приводя в доказательство этого природу животных и подчеркивая, что (между собой) существо мужского пола не дотрагивается до другого существа мужского пола с сексуальной целью, ввиду того, что это – неестественно, находится, считаю, на очень сильной позиции…»

Читаю далее: «… Граждане наши, не должны быть хуже птиц и других видов животных, что рождаются в стаях и живут без совокупления до возраста деторождения, непорочные и несвязанные браком, но когда достигнут того возраста, образовывают пары мужское с женским и женское – с мужским, согласно своим желаниям и оставшуюся жизнь живут в благочестии и почитании законов, оставаясь верными тем соглашениям, которые были основой их связи. Они (граждане) должны быть ещё лучше чем животные…» И далее: «… Никто не должен сметь вступать в связь с благородными и свободными, кроме их собственной жены, и даже не позволяется распространять внебрачное семя среди наложниц или вступать в связь с мужчинами, что есть противоестественно, и лучше связь между мужчинами запретим совершенно…» Это говорит Платон, обвиненный некоторыми нечистоплотными историками – в прославлении гомосексуализма…..

Хочу спросить, как сейчас назовут человека, высказывающего такие пожелания? При условии, что когда в Афинской демократии употребляли слово запретить – это означало смерть для нарушившего? Сейчас только за пожелание запрета парада гомосексуалистов вас нарекут фашистом!

Теперь немного науки – лексилогии! Возьмем словарь древнегреческого Лиддел-Скотта, как одного из точнейших: «эрамэ» – очень сильно желаю, чувствую влюблённость, нахожусь в состоянии любви, люблю безудержно; «эрастис» – тот, кто имеет «эраме» по отношению к любимым людям; «эроменос» (с ударением на первое «о») в связи с «эрао» – имею влюбленность, люблю. Когда в речи употребляется слово «люблю» – это не значит обязательно – «хочу в сексуальном плане». Также как и в русском языке, выражение «люблю своего отца или мать, сестру, товарища, учителя, Родину …» совершенно не имеет никакой связи с сексом, и слово «люблю» часто означает привязанность и жертвенность по отношению к предмету любви, также и в древнегреческом языке слово «эраме» употреблялось в аналогичном смысле. В современном же греческом языке, сильно обедневшем и выродившемся, слова с корнями «эр» относятся чаще уже к более узкому кругу желаний – сексуальному.

Поэтому, в отличие от древнегреческого, слово «эроменос» переводится как любимый (в сексуальном плане), а «эрастис» – как любовник. Что в корне не соответствует смыслу, имеющему место в древнегреческом.

Перейдем, теперь, к другому слову древнегреческого языка – «педерастия» -«детолюбие». В Древней Греции жизнь текла не по современным законам, а вернее – не по современному беззаконию! Каждый юноша с 12 лет выбирал себе образ для подражания – какого-либо из граждан, либо нескольких граждан. Главная роль в наблюдении за правильностью этих отношений лежала на Димосе (гражданах) Афин. Здесь дело не ограничивалось простым желанием походить на кого-либо, но основывалось на прочных отношениях, зачастую более крепких и основательных чем семейные. Это были отношения ученика и наставника, где роль наставника была неизмеримо выше отцовской. Будущему гражданину предоставлялась, таким образом, возможность избежать плохого влияния родителей и самому выбрать того, на кого он хочет походить!

Поскольку такая связь предполагала большую открытость для контроля со стороны Димоса, чем семейная, она была внушительной гарантией правильного развития граждан – таких, которые были выгодны Афинскому Димосу.
Отношения между учеником и наставником, многими гражданами, считались более высокого уровня – по сравнению с семейными. Любовь наставника к ученику, зачастую, ставилась выше любви отца – к сыну. То же относилось и к любви ученика – к наставнику. Наставник назывался всегда – «эрастис» (любящий) а ученик – «эроменос» (любимый), подчеркивая главенствующую роль первого и подчиненную роль второго.

Позже, когда ученик достигал совершеннолетия, и если он сохранял почтительную дружескую связь со своим наставником, эти названия – «эрастис» и «эроменос» могли оставаться за ними до самой смерти, подчеркивая характер дружбы между ними, так же, как за сыном навсегда закрепляется название – «сын», а за отцом, независимо от возраста – название «отец»! Какого бы возраста они не были, эрастисом называли всегда старшего, а младшему отводилась роль эроменоса. Прошу заметить это, поскольку защитники теории гомосексуализма и педерастии в Древней Греции ссылаются на дословный ПЕРЕВОД СОВРЕМЕННЫХ слов «эрастис» (активная, производящая сторона в отношениях) и «эроменос» (пассивная, принимающая сторона) и говорят о гомосексуальных отношениях.

Но все знают, что отношения между гомосексуалистами не строятся на возрастном принципе: и тот, кто старше – не обязательно всегда является активным гомосексуалистом, а тот, кто моложе – всегда пассивным.… В древнегреческой же литературе «эрастис» всегда старший по возрасту, «эроменос» – всегда младший, что уже само – по себе заставляет заподозрить даже самых тупоголовых, что речь здесь идет не о гомосексуальных отношениях…

Так же как и во многих традиционных обществах, отношения между учеником и его идеалом не были простыми мечтаниями и любованием! Эрастис – наставник прямым образом «лепил-ваял» будущего гражданина-эроменоса. Быть образцом для подражания было почетно, но сопряжено и с обязанностями – не уронить себя в глазах ребенка или юноши, который тебя обожает и старается выполнить любое твое желание, но ещё хуже – быть обвиненным Димосом в неправильном воспитании ученика. Если же речь шла о возможном развращении эроменоса со стороны его эрастиса (включая и сексуальное развращение) – то в этом случае наказанием была смерть! В древних Афинах (о Спарте даже и не говорю), для исключения любой возможности совращения малолетних существовали довольно суровые по нашим меркам законы!

«Речи Эсхина. Против Тимарха» гл.12. (Эсхину логи: ката Тимарху): «…Учителя не должны открывать школы раньше рассвета и закрывать – раньше захода. Не разрешается тому, кто старше 13, лет входить в школу в момент, когда там находятся дети, за исключением, если он является сын, брат или зять учителя. Нарушитель карается СМЕРТЬЮ. Гимнасты-наставники, во время праздников Гермеса, обязаны не допускать никого из совершеннолетних – никоим образом сидеть рядом с детьми. Гимнаст-наставник, позволяющий нечто подобное и не выгоняющий из гимназии нарушителя – является виновным по закону о развращении свободных детей. Снабженцы, которых назначает Димос (народ), должны обязательно иметь возраст более сорока лет».

Там же в гл.16: «… если какой-либо афинянин «ивриси» (обесчестит, развратит, осквернит …) свободного юношу, тогда «кириос» (здесь – взрослый опекун, родитель) юноши должен направить письменное заявление прокурорам и требовать его (виновного) наказания. Если суд его осудит, то он должен быть предан одиннадцати палачам и казнен в тот же день. Если же будет осужден к денежному штрафу, то заплатит в течение одиннадцати дней с момента приговора. Если же не имеет возможности выплатить в тот же момент, до момента выплаты должен быть под заключением в тюрьме. Виновные за те же преступления считаются и те, которые делают то же самое по отношению – к рабам»….

В другом законе, обозначенном в речи Демосфена против Мидия, и принадлежащем Солону: « Тот кто подталкивает к разврату детей, женщину или мужчину, свободного или раба, или совершает противозаконные действия в ущерб кого-либо из них – пусть будет обвинен любым афинянином перед законодателями. Законодатели же, в течение тридцати дней с момента заявления, учинят над ним суд, если позволяют условия. Если же будет рассмотрен судом и если будет признан виновным – осуждается к смерти или штрафу»…

Весьма суровые на наш взгляд законы.

А теперь о гомосексуалистах!

К гомосексуалистам, (не говоря уже о развратниках детей, которых обычно казнили), отношение было презрительное, как к чему-то скверному, нечистому и … опасному! «Речи Эсхина. Против Тимарха. 21гл.»: «Если какой-либо афинянин «этериси» (будет любовником у мужчины), ему запрещается: 1) быть одним из девяти архонтов, 2) быть священником, 3) быть защитником (адвокатом) на суде, 4) занимать какую-либо должность внутри и вне Афинского Димоса (государства), как по жребию, так и по выбору, 5) исполнять обязанности глашатая или избирать глашатая, 6) входить в священные общественные места, участвовать в религиозных литургиях с венком на голове и находиться в той части агоры (древнее место городского схода и рынок), которая освящена окроплением. Нарушитель вышеназванных указаний, в случае если будет признан виновным (в вышеназванном) – наказывается смертью»….

Демосфен в своей речи «Против Андротиона», в параграфе 30, упоминает, что Солон утвердил закон в отношении гомосексуалистов: «Мите легин Мите графин эксине тис итерискосин» – «даже право говорить, даже право делать обвинения не имеют (в суде) те, которые «этериси».

Там же «Речи Эсхина. Против Тимарха.» гл.185: « … таковы, господа судьи, взгляды наших предков на честных и бесчестных женщин. И вы теперь объявите невиновным Тимарха, который виновен в более противном грехопадении. Он же, будучи рожден мужчиной с мужским телом, опустился до того грехопадения, которое подобает женщинам. Кто из вас после этого сможет обвинить женщину в грехопадении. Кто из вас посмеет выказать такие неуместные идеи, чтобы с одной стороны казаться суровым по отношению к какой-либо женщине, которая в конечном итоге ГРЕШИТ СОГЛАСНО СВОЕЙ ПРИРОДЕ, а с другой стороны возьмет к себе советчиком того, кто втаптывает в грязь самого себя, нарушая, в том числе и законы природы». Здесь Тимарх был обвинен в мужской проституции.

Итак, как вы видите, что-то непонятное для непосвященного раскрывается перед взором. С одной стороны многочисленные заявления о поощрении гомосексуализма и детского разврата в классической Греции со стороны ряда так называемых «исследователей», а с другой – упоминания о суровых законах против тех же самых гомосексуалистов и развратников в древней литературе. Так в чем же дело? Что-то здесь не так! Не может быть двух противоположных правд….
Наша слабость, позволяющая манипулировать нашим представлением об истории – наше незнание законов и обычаев Старого Мира и наше незнание древних языков.

Ложь о Древней Греции, к примеру, приобрела поистине гигантские размеры. Историей Древней Греции часто занимаются люди, не обладающие элементарным логическим мышлением, не умеющие или не желающие производить анализ того, что они переводят или описывают. Правда замалчивается или искажается – до состояния лжи. Непосвященные, читающие переводы и не знающие античной истории и древнегреческого, не догадываются, что их вводят в заблуждения не только неправильные переводы слов, но и слова, имеющие в наше распутное время совершенно ИНОЙ СМЫСЛ!!! Создается извращенный образ прошлого!

Таким образом, искажая историю, наше больное общество защищается от любых попыток правдивого анализа, боясь, что в прошлом есть нечто такое, что может поставить под сомнение верность навязываемого нам образа жизни. Еще большей ненавистью пышет к древнегреческому образу жизни и мысли – христианский ДОГМАТИЗМ.

В своем желании безраздельно овладеть умами людей, он пытается доказать всему миру, что христианство спасло мир от чего-то ужасного и скверного, и что оно – единственный возможный выбор современного человека… Особую роль в искажении истории занимают современные защитники гомосексуализма, которые «коверкая» историю, пытаются доказать, что гомосексуализм – есть нечто физиологичное и естественное, приводя «примеры» из истории Древней Греции. Что уже само по себе – высшая степень наглости….
Итак, Robert Flaceliere «Эротас в Древней Греции»: «Как все мы знаем, греческий эрос (эротас) есть любовь юношей и точнее – педерастия. Но это слово – «педерастия» во Французском означает почти всегда – извращение, в то время как в греческих текстах – непорочную и бескорыстную любовь, а не гомосексуальные связи».

В современных языках, как русском, так и греческом, не существует слов, которые могли бы охарактеризовать древнегреческое выражение – «эрастис» и «эроменос». Как я уже написал ранее, ближе всего стоит выражение – «наставник» и «ученик» или «подопечный», хотя и эти слова очень далеки от истинного смысла. Чем же характеризовались отношения между «эрастисом» и «эроменосом»? Это была мужская дружба, где главенствовал старший, а младший пытался всячески походить на своего наставника и всячески доказывать свою преданность ему. Быть «эрастисом» умного, красивого, смелого юноши считалось показателем качества гражданина. Знаменитые, выдающиеся граждане являлись «эрастисами» для многих молодых людей. Естественно, некоторые граждане (как это всегда бывает с людьми), не имея необходимых достоинств, пытались подкупить молодых людей, чтобы те заявляли во всеуслышание о том, что они являются их наставниками – «эрастисами». Такие факты высмеивались как в комедиях того времени, так и в карикатурах. Осуждения заслуживали и те из «эрастисов», которые выдвигали непомерные требования к своим подопечным или заставляли их выполнять непосильные задания…

Чем же была «педерастия» в Древней Греции? Эта великая связь мужчин – граждан и юношей – их поклонников, стремящихся походить на свои идеалы, теперь не существует. Современный человек не может себе представить, что юноша, готовясь стать гражданином, может по настоящему любить и восторгаться своим идеалом. И что этот идеал – старается быть на высоте своего предназначения. В пошлом уме современного человечка, выросшего без четких понятий о плохом и хорошем, о достойном и низком – всегда крутится пошлая идейка, что любовь двух мужчин, настоящая мужская любовь – это желание низкой гомосексуальной связи – а не любовь двух товарищей – старшего и младшего. И что это может иметь место под солнцем. Даже слово – любовь – стараются избегать (ещё припишут чего-то там … извращенного). Предвижу, что с развитием современного общества, скоро на вопрос «А любите ли вы детей?», ответ будет следовать громкий и незамедлительный – «Ну что вы? Как вы себе такое позволяете? За такие вопросы – морду бить надо!» «А любите ли вы маму?» – «Вы что, издеваетесь? Как можно любить маму? Она же мать! Как вам не стыдно!». А я считаю, что слово любовь – неплохое слово!»

Будьте в курсе предстоящих событий и новостей!

Присоединяйтесь к группе - Добринский храм