— Ты хочешь сказать, что я должен терпеть малолетнюю любовницу отца в своем доме ещё полгода?! — от одной мысли, что придется жить под одной крышей с этой лживой стервой, внутри всё перевернулось.
— Да, если ты хочешь получить место председателя совета директоров, — спокойно ответил старый друг семьи и по совместительству один из основных держателей акций фирмы отца.
— И какая разница этим снобам - в моём она доме живет или нет?
Как бы я хорошо не относился к Александру Сергеевичу: он мой крестный, троюродный дядя и всё такое, но своим заявлением он меня просто взбесил.
— Игорь, всем известно, как твой отец относился к Виктории. Она в последние годы стала самым важным для него человеком, после тебя, конечно, — сразу осёкся Александр Сергеевич. — И к тому же, для всех она ему была не любовницей, а дочерью, другом, называй, как хочешь. И да будет тебе известно, в эту версию, лично я, верю больше.
Я откровенно заржал. Наивный.
— Игорь! — прикрикнул на меня дядя. — Я поддержу тебя на голосовании, но ты должен сделать всё, я повторяю - всё, что от тебя зависит, чтобы получить это место. Я далеко не молод, власть меня больше не интересует, но и наживать врагов в совете я не намерен. Я хочу дожить свой век в тишине и спокойствии. Если ты не сможешь убедить большинство проголосовать за тебя, я отдам свой голос Шнитову. Всё помнят, как ты реорганизовал деревообрабатывающий комбинат, и опасаются повторения истории.
— Я вытащил его из долговой ямы, поставил на ноги, и теперь, насколько мне известно, он приносит прибыль и неплохую, — напомнил я.
— Всех заботит в первую очередь собственное благополучие, а потом уже общее дело. Да, комбинат ты спас, но при этом назначил на все ключевые посты новых людей и сократил управленческий аппарат вдвое. Сейчас главное заверить акционеров, что ты не намерен кардинально всё менять и будешь следовать намеченному курсу отца. Шаг влево, шаг вправо — и ты дашь Шнитову повод разжечь огонь недоверия к тебе. Лучшее в этой ситуации, никаких телодвижений, пусть всё идет, как идет. И Виктория непременно должна остаться у тебя в доме, в знак того, что у вас с отцом одно мировоззрение и цели.
— Зараза смазливая, и тут мне свинью подложила, я-то уже настроился первым делом её из дома выкинуть.
— Игорь, не понимаю я тебя. Виктория - хорошая девушка, и за что ты на неё взъелся? — вот и он её защищает, всех вокруг пальца обвела. Неудивительно: невинный взгляд и скромная улыбка этой вертихвостки хоть кого может сбить с толку. И я, пока не раскусил её, попался на крючок ангельской внешности.
— Она меня отца и дома лишила, мне даже в Англию уехать пришлось.
— Не выдумывай! Ваши конфликты с Павлом начались задолго до появления Виктории, и её вины в них нет. К тому же, вам не обязательно постоянно жить вместе. Пусть Виктория остается в загородном доме, а ты обоснуйся в квартире. Насколько я знаю, она в отличном состоянии.
— Нет! — отказался я от предложения дяди. Мне в голову закралась мысль — совместное проживание с Викторией может доставить, куда большую радость, чем просто выставить её из дома. Стерва долго наслаждалась сытой жизнью, теперь пусть пресмыкается. Мне доставит удовольствие наблюдать, как она унижается, чтобы продолжить привычный образ жизни.
Виктория
— Уже собралась, — грустно сказала Зоя Алексеевна, оглядывая три дорожные сумки в углу моей комнаты.
— Да, месяц уже прошёл, и Игорь со дня на день вернётся. Не хочу испытывать его терпение — уеду быстро.
— Вика, — женщина присела на прикроватную лавочку, — погоди, может он позволит тебе ещё пожить хоть какое-то время.
Усмехнулась.
— Зоя Алексеевна, вы же его знаете, он и лишней минуты мне не позволит провести в его доме.
— А ты хоть жилье-то нашла, есть куда съезжать?
— Да. Несколько вариантов у меня есть, но всё, как обычно, упирается в деньги. Все подходящие варианты недешёвые, и оплата вперед. А у меня с деньгами туго. Вы же знаете, я недавно машину купила, все сбережения в неё вложила, да и в придачу кредит пришлось взять.
— Может, тебе её продать.
— Да я объявление уже давно разместила, только звонков почти нет, а про просмотры вообще молчу. Я уже два раза цену снижала, всё равно продать не могу. Будь она неладна.
— Хочешь, я тебе денег займу.
— Спасибо, конечно, но нет. У вас и без меня есть, кому помогать. Я справлюсь, не пропаду. Если что, у девчонок из института несколько дней поживу, а потом, может, место в общежитии всё-таки для меня найдётся.
Женщина тяжело вздохнула.
— Павел Леонидович тебе столько раз помощь предлагал: и квартиру купить хотел, и автомобиль, зря ты отказывалась. Сейчас бы спокойно жила и училась.
Вы спрашиваете, почему я вас ненавижу? Потому что я вас ЗНАЮ! Это вы в 1989 году бегали НЕИЗВЕСТНО КУДА (так ведь, сволочи, и до сих пор не признались), а возвратившись оттуда, имели вид директоров академических институтов, вернувшихся со встречи в ЦК КПСС. Это вы тогда, сразу же как вернулись, начали говорить: «К черту этого дурака Горбачева. Горбачев слабак. Горбачев битая карта. У нас есть наконец свой кандидат в лидеры страны». А когда я говорил вам: «Ребята, вы с ума сошли! Вы ставите на кон судьбу страны!», вы отвечали мне: «Старик, власть это такая штука, что ради нее и родную маму поставишь на кон!». Да. Тогда мы с вами еще разговаривали.
Это вы призывали народ в 1990 году к захвату телецентра в Вильнюсе. Это вы потом утверждали, что выстрелы в народ произведены кровавым КГБ. Это вы называли лжецами и подонками тех, кто говорил, что выстрелы произведены со стороны «Саюдиса». Это вы потом объявляли нерукоподаваемыми мерзавцами каждого, кто осторожно намекал на возможность связи прибалтийских народных фронтов с американскими спецслужбами.
Это вы потом бегали по Москве и Вильнюсу, призывая к отставке Горбачева, у которого «руки по локоть, по самый локоть, в крови!» Это вы собирали митинги, призывавшие к свержению тоталитарного режима, непринужденно не замечая того тривиального обстоятельства, что при тоталитарном режиме у вас вряд ли была бы возможность созывать какой-либо митинг!
Это вы убедили страну в том, что свердловский обкомыч с печатью антропологической катастрофы на харе есть верховная надежда российского народа. Это вы отмахивались от свердловских историй про то, как пьяный Ельцин заставлял членов обкома в партсанатории по ночам играть с ним в волейбол и завязывать себе шнурки.
Это вы, когда Ельцин провел все турне по Америке в зюзю пьяным, утверждали, что Ельцин был трезв, а его отравила кровавая КГБ. Это вы нагло отрицали подлинность европейских фотографий, на которых возвратившийся из Америки в Москву Ельцин был запечатлен справляющим малую нужду под колеса самолета.
Это вы в 1993 году, когда тот же ваш Ельцин в том же состоянии явился на переговоры с депутатами Верховного Совета и членами Конституционного суда утверждали, что Ельцин был трезв как стекло, просто у него был тяжелый сердечно-сосудистый приступ. А что перегаром воняло на весь Верховный Совет так это у вас, у красно-коричневой сволочи, обонятельные галлюцинации.
Это вы убедили народ в 1991 году голосовать за Ельцина как президента, и вы же в августе собрали людей защищать ельцинскую резиденцию. И уже тогда я не только ненавидел вас, но и честно презирал собранную вами толпу добровольных самообманщиков. Любому нормальному человеку уже тогда было ясно, что Ельцин типичная злобная номенклатурная сволочь. И уже тогда придти защищать его как символ нашей свободы было наглой и непростительной глупостью. И уже тогда я запомнил эти лица с «особым выражением», лица людей, обкурившихся «демократической травы». Уже тогда я запомнил эти чуть выпученные глаза, расслабленную эйфорическую улыбку и ломко-визгливые интонации.
Это вы призывали народ признать ничтожными результаты референдума о сохранении Советского Союза и поддержать Беловежский сепаратистский беспредел.
Это вы в течение 1992-1993 годов вели по нарастающей кампанию по дискредитации законно избранных депутатов Верховного Совета России. Это вы пустили в обиход гнусное словечко «красно-коричневые», которым должен был быть заклеймен любой даже самый мягкий, оппонент вашего Ельцина.
Это вы инициировали разбойничью реформу 1992 года, приведшую к обнищанию нашего народа и развалу промышленности и сельского хозяйства. Это вы придумали стратегию, согласно которой можно было с легкостью игнорировать аргументы депутатов Верховного Совета, направленные на то, чтобы доказать, что Ельцин рвется к диктатуре, а реформы приводят совсем не к тем результатам, какие были обещаны реформаторами. Вы попросту предложили не обращать внимание на бред этих депутатов. Ведь ребенку ясно, что противиться реформам может только законченная красно-коричневая сволочь. К тому же достаточно посмотреть на гнусные рожи этих депутатов, и любому нормальному человеку станет все ясно.
Это вы расстреливая в Москве Белый дом имели наглость еще раз призвать народ вас поддержать. И к моему жгучему стыду, опять нашлись тысячи придурков с выпученными глазами и блаженными улыбками, не постыдившихся поддержать вас.
Тогда же вы в Киеве доказывали, что только законченный подонок может противиться украинизации высшего и среднего образования в русскоговорящих регионах Украины.
Уже тогда, в 1993 году, начали трогательно сливаться ваши московские и киевские вопли. В Москве выли «раздавите гадину!», требуя расстрелять лидеров разбитого, но непокоренного Верховного Совета. И только категорический запрет Клинтона спас жизнь российских народных избранников. В Киеве в те же месяцы призывали «крепко дать по харе обнаглевшим украинофобам, уже закинувшим свои грязные ноги на стол». Так свидомая сволочь квалифицировала людей, желавших преподавать в ВУЗах на своем родном языке.
Потом вы потихонечку заткнулись. Но не потому, что вам стало стыдно, или вы сменили свои убеждения. Просто вы более или менее добились своего. В России была протащена Ельцинско-Жириновская конституция и ваучерная приватизация. На Украине успешно шла дерусификация всех сфер общественной жизни. В обеих странах потихоньку стал зарождаться новый олигархический класс. Потихоньку шло сращивание коррумпированной бюрократии с олигархической компрадорской буржуазией и откровенным криминалитетом. Потихоньку сворачивались оставшиеся от советской власти социальные программы, социальное расслоение успешно шло вперед семимильными темпами. Наши братские страны, нищая, форсированно двигались из Европы в Латинскую Америку.
И вы, конечно, молчали! Ведь вы добились своего. Свобода, демократия, права человека и общечеловеческие ценности, наконец, бесповоротно победили и в России и на Украине. Как выразился незабвенный Бурбулис, «Есть шанс, что реформы, наконец, стали необратимыми».
Правда, вы еще пару раз пошумели. Это было во время вторых туров выборов президентов России и Украины. В 1996 году вы надрывались, агитируя против Зюганова, а в 2000-м против Симоненко. Конечно мы тогда наслушались от вас множество ужасов про «возврат назад», «пустые прилавки» и «полные концлагеря». Но это уже было как-то вяло. Вашему лаю явно не хватало искренности. Чувствовалось, что вы не верите всерьез в возможность победы коммунистов и гавкаете так, больше для порядка.
А после прихода к власти в России Путина возникло ощущение, что вы наконец сдохли. Особенно радостно было после дня выборов в 2003 году, когда наш народ не пустил вас в парламент. Казалось, что без вас и солнышко светит ярче и небо голубей.
Но не прошло и полугода, как пришла отрезвляющая ясность. К сожалению, вы, кажется, бессмертны. Как навозные мухи, крысы и тараканы. Если вас регулярно не травить, вы опять самозарождаетесь из грязи и навоза.
Правда, в России, где бо льшая часть народа дала понять на выборах, что не желает вас больше видеть, вы пытаетесь воскреснуть пока еще довольно робко и осторожно. Шума еще не слышно. Но вонь уже отчетливо чувствуется. Уже ползут по Москве разговорчики о необходимости свержения кровавого путинского режима. Уже некоторые особо ревнивые затейники шепчут друг другу на ушко до боли знакомое: «У него руки в крови! По локоть в крови! По самый локоть в крови!». Уже делятся пикейные жилеты на ушко прогнозами о том, как они отправят этого Путина вслед за Милошевичем в Гаагский трибунал. За геноцид чеченского народа, понимаишь. Уже в нетерпении теребят удилами отставной козы политтехнологи, в предвосхищении того, как впарят нам по самое немогу в качестве совести нации вороватого Альхена-нефтеолигарха или провинциального ворюгу-губернатора. Уж собирают городские сумасшедшие свои геральдические комиссии, чтобы выяснить наконец раз и навсегда кто из политических оппонентов является абсолютно безнравственным и нерукоподаваемым, а кому, хоть он и последний мерзавец, но руку подавать пока еще можно.
Но по сравнению с тем, что происходит на братской Украине, наша дурка может считаться санаторным отделением дома скорби. А уж там на Украине сплошное раздолье для буйнопомешанных. Площадь Независимости превращена в майдан невменяемых. Опять видны выпученные глаза и блаженные ухмылки, слышен визг. И здесь вы, в отличие от России, уже почти на грани победы. Вам удалось убедить немалую часть народа в том, что рядовой кучмовский номенклатурщик с лицом Вия есть последняя надежда украинского народа. Он окружен со всех сторон американскими специалистами в штатском по разрешению конфликтов, недобитыми бандеровцами, специалистами по добыче нефти из магистральных трубопроводов, недопосажеными остатками лазаренковского клана, мечтающими взять реванш и устроить вселенскую шмазь своим коллегам-конкурентам из высших сфер криминального бизнеса в общем, чистейшей воды либерал. И эту оранжевую плесень вы объявили нашим всем. Вы пустили в народ миф о том, что на следующий день после вашего прихода к власти на Украине настанет демократия, социальная справедливость и экономическое процветание. Вы нейтрализовали ваших оппонентов в глазах ваших сторонников простым, до боли знакомым аргументом. Разве может сказать что-нибудь разумное тупое быдло, к тому же возглавляемое профессиональными уголовниками? Оно конечно, наши оранжевые урки самые честные урки в мире. Не то, что ихние донецкие! У наших урок и шарфики на шее того же цвета, что у Чубайса шевелюра на голове. А глава РАО ЕЭС это голова. Ему палец в рот не клади. Без света останешься.
Если бы вы ограничились только этим грязным оболваниванием народа, вы уже были бы мне омерзительны. Но вы с чистой совестью ставите Украину на грань гражданской войны, незаконно пытаетесь присвоить себе победу на президентских выборах, организуете омерзительную клоунскую процедуру фальшивого принесения президентской присяги…
И вы спрашиваете, почему я вас ненавижу? Ющенко геть! Морок, рассыпься! Наше дело правое победа будет за нами!
Ненавижу тебя за то, что узнала.
Зачем я тебя на беду повстречала?!
Ненавижу за то, что не любишь меня.
Ненавижу за то, что ревную, любя.
Ненавижу тебя, когда вижу во сне.
Ненавижу себя, когда грустно мне.
Ненавижу тебя! Потому, что люблю!
Этой ненавистью душу свою гублю!
1. С тех пор, как 20 лет назад, семья Реутовых въехала в новую квартиру по соседству с Озеровыми, дружба соседей превратилась в настоящее родство. Вера Николаевна, мама Петра стала домоправительницей Содружества. На неё легла и забота о подрастающем поколении. Она с искренним сочувствием помогала Ольге Павловне, маме Юлии, считая её младшей сестрой. Ругала за безалаберность и легкомыслие. Актриса большее часть времени проводила в косметических салонах, чтобы молодо выглядеть на различных мероприятиях светского характера. Муж Ольги Павловны, как журналист, постоянно находился в заграничных командировках. Николай Михайлович Озеров взял на себя заботу о женщинах и детях. Он все это время преподавал математику и информатику в Московском Высшем Военном Училище, которое и закончил его сын.
Праздники проводили вместе на даче Реутовых. Ольга Павловна приглашала семью на генеральные репетиции спектаклей, в которых играла и потом за «Чашкой чая» выслушивала восторженные отзывы о своей игре! Все не скупились на похвалы, зная ранимость этой красивой, но не очень талантливой актрисы.
Наблюдая за детьми, которые подружились, взрослые всерьез планировали их дальнейший союз.
Однако, вскоре поняли, что ни Петруша, ни Юленька такие планы не строят!
Дочь критически относилась к своему «брату», а он думал больше о военной карьере. Девушка была также настроена против раннего замужества.
Взрослые негодовали, обсуждая тему, что «молодежь пошла не та!» Других проблем у соседей, казалось, не было.
Говорят, что Беда приходит неожиданно и приходит, как правило, не одна!
Ольгу Павловну вызвали в ФСБ и сообщили, что её муж погиб при исполнении профессионального долга. В Сирии шла война за сохранение государства с террористами и так называемой оппозицией, которых поддерживали США и их союзники по Коалиции. Он подорвался на мине, недалеко от Алеппо.
Сергею Николаевичу только недавно исполнилось 50 лет. Эту смерть переживали обе семьи. Петр как мог, утешал Юлю, говоря, что её отец был честным журналистом и смелым человеком, которым можно гордиться!
Ольга Павловна слегла. Заботу о ней взял на себя Николай Михайлович. И тут произошло непредвиденное и очень неприятное событие. Вера Николаевна и Петр, вернувшись однажды с дачи, застали неприглядную сцену, - Николай Михайлович успокаивал Ольгу в своей постели.
Актриса великолепно пыталась сыграть роль жертвы, но это не помогло. Состоялся нелицеприятный разговор. Петр встал на защиту матери. Оказалось, что та о многом догадывалась. Теперь, когда обо всем узнал сын, решилась на крайние меры. После того, как сын ударил отца, тому оставалось лишь уйти. Что он и сделал. Самое потрясающее было то, что он просто ушел в соседнюю квартиру. Ольга Павловна, конечно, приняла мужчину, в которого была тайно влюблена и который уже не один год был её любовником. . Когда Юля вернулась с работы, она сначала не поверила в случившееся. Не позволив Петру оскорблять маму, она наговорила ему столько гадостей, что он остолбенел. Юлька даже ударила его по лицу. Она ушла в тот же день жить к бабушке. С этого момента семьи стали почти врагами.
Вспоминая это время, Петр только сейчас осознал, как он скучал по своей «сестренке»! Как ему не хватало общения с ней. Именно тогда он понял, что она значит для него. Каждую ночь он подумал о ней перед тем, как лечь спать. Много раз пытался позвонить, но гордость не давала им шанс на примирение.
Именно тогда он решил осуществить свою давнюю мечту пойти служить в спецназ.
Спецназ – войска специального назначения, в разные года созданные в большинстве стран мира. Он знал, что это не так просто и даже отличная физическая подготовка не всегда является залогом к успеху. Он уже был офицером, имел диплом высшего военного училища. Специальную подготовку он прошел в Военно-дипломатической академии.
Требования к кандидатам были очень строгие: рост должен быть не ниже 175 см, а возраст не превышать 28 лет. Физическая подготовка должна быть на высоте. Ему необходимо было сдать определенные нормативы, например, 3-х километровую пробежку за 10 минут, бег на стометровку за 12 секунд, подтягивание на поперечной перекладине – 25 раз. Все нормативы сдаются подряд, практически без перерыва. По завершении всего комплекса воина ждут три серии рукопашного боя с тренером или хорошо подготовленным человеком из офицерского состава. Но и попав в ряды спецназа, можно «вылететь» из них, не пройдя испытания голодом в течение недели и отсутствием сна до нескольких суток.
Человек должен быть абсолютно здоров как физически, так и психологически. Кандидата ждут долгие беседы с психологами, проверка на детекторе лжи и проверка всех ближайших родственников на предмет судимости, приводов в полицию, проблем с наркотиками или алкоголем и пр Петр с успехом выдержал все испытания. Помогла спортивная закалка с детства..
Петр занимался различными видами спорта. Он хорошо стрелял, плавал, занимался и парашютным спортом. Понятно, что случайные люди в войска специального назначения не попадают. Сыграли роль и рекомендации офицеров - друзей отца. Большим плюсом для Петра оказалось знание иностранных языков, на чем всегда настаивала Юля, приводя в пример своего отца. Они оба занимались дополнительно с учителями. Помогло и занятие спортом.
Узнав об успехах друга, Юлька сменила гнев на милость. Она первая извинилась перед юношей. Но два года отчуждения все-таки оставили след в их отношениях.
Жизнь слишком коротка, чтобы просыпаться с сожалениями. Даже когда ты совершаешь самую большую ошибку в жизни, с этим тоже приходит что-то хорошее..
2. Поезд должен был прибыть в Брянск в 18 ч 45 мин. Оставалось всего 2 часа, когда, наконец, проснулась Юля. На противоположной койке спал теперь Петр. Она внимательно рассматривала друга. Он и сейчас был красив необыкновенно. Густые коротко стриженные волнистые русые волосы, мягкая небритость щек, пушок на губах.! Она понимала, что любит этого человека и ненавидела себя за свою слабость. Предстоял неприятный разговор. Сначала решила не будить его, но потом посчитала, что это предательство. Она встала и нежно прикоснулась к его губам. Он тут же проснулся, не веря в происходящее. За окном было уже темно.
Проводница опять предлагала чай.
- Спасибо, но мы скоро выходим! – уверено произнес молодой человек.
- Интересно, кто это «мы»! – возмутилась Юля.
- Мы – это ты и я! Неужели ты думаешь, что я могу отпустить тебя. … Не перебивай меня. Я сейчас скажу тебе что-то очень важное! Если хочешь, считай, что это моя исповедь….
Молодой человек волновался. Он был бледен и у него дрожали руки.
.- Я хочу тебе сказать, что так люблю тебя, что не смогу без тебя жить! … Прости, что я понял это только тогда, когда тебя теряю! … Ты всегда была для меня «своим парнем». Нам с тобой психологически комфортно. У нас разные характеры, но мы совместимы по духу, мыслям. Я могу быть с тобой самим собой. С тобой мне хорошо, уютно и комфортно! Ты мне очень дорога! Я понял, что из нас получится нормальная семья. Я буду тебе хорошим мужем. Буду позволять самой принимать важные для нас решения. Буду помогать по дому. Обещаю советоваться с тобой. … Я люблю тебя, и знаю, что могу отрыться тебе и не бояться, что услышу осуждение. Ты знаешь, что я не люблю ходить за покупками, но буду делать это ради тебя. Буду выслушивать все твои недовольства. Постараюсь быть тебе опорой во всем …. Я сделаю тебя счастливой! … Я отдаю тебе себя! … Прошу, стань моей женой! … У меня сейчас нет кольца, которое я мог бы надеть на твой палец. Но как только мы вернемся, я куплю тебе такое, какое ты захочешь! А сейчас, посмотри, - это ключи от квартиры, которую мне дали совсем недавно. Там еще ничего нет, но ты обустроишь наш дом сама. У тебя хороший вкус. Ты знаешь, что нам надо! И он надел ей на палец брелок с ключами от новой квартиры.
Петр улыбался. Эта самонадеянная улыбка вывела Юлю из себя.
Она выдернула руку и выплеснула на него всю боль, которая накопилась в её душе за это время.
- Невероятно! Ты говоришь мне, что все это понял только сейчас?! … Ты не поверишь, но я ждала этих слов уже не один год. … Ты понял, что любишь меня, наверное, только вчера, когда ночью я пришла к тебе с необычной просьбой. Я хотела, чтобы первым моим мужчиной был ты! Я помню твою растерянность! Было смешно! ... Ты сделал, что я просила, и решил, что теперь я принадлежу тебе!? … Ты ошибаешься. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу. … Ненавижу с детства, когда в детском саду ты целовал девчонок. Ненавижу со школы, когда мне мои подружки доверяли свои тайны, в которых героем был ты! Ненавижу за твои приключения в училище и за разбитые сердца моих сокурсниц. . Ты во всем похож на своего отца. Я не хочу повторять судьбу мамы Веры, которая практически принесла себя в жертву … красавцу-эгоисту, который изменял ей направо и налево. … Поступив в спецназ, ты немного образумился. Но ты думаешь я не знаю о твоей связи с сестрой Бориса- твоего закадычного друга. … Вот и женись на ней. Это даже хорошо, что она старше тебя на 15 лет. Будешь воспитывать в духе патриотизма её взрослого сына….
Так знай, что ты опоздал и мне нечем тебе ответить!
Последние слова Юля говорила почти шепотом. У неё на глазах появились слезы. Парень был ошеломлен этой тирадой! Он даже не пытался оправдываться, хотя многое не соответствовало действительности. Просто встал и вышел из купе. Через некоторое время Петр вернулся, чтобы сказать.
- Прости! Не буду сейчас оправдываться. Не могу поверить, что ты меня ненавидишь! … Мое предложение остается в силе. … Решать тебе!
3. Поезд приближался к Брянску. Появились огни города, которые мелькали сквозь падающий снег. Зима пришла раньше срока. Она просто устала ждать и поспешила
, чтобы навести порядок, укрыв землю белым ковром.
Петр первым вышел из вагона, попрощавшись только с проводницей. Юля из окна купе видела, как он прошел в сторону вокзала, даже не оглянувшись. Ей стало как-то не по себе. Она машинально стала собирать вещи, но потом села, понимая, что не готова принять окончательного решения сейчас. В купе вошел пограничник и попросил представить документы. Он сверил по ноутбуку, не находится ли она в списке невыездных. Вернув документы, вежливо попрощался, пожелав доброго пути. Вдруг девушка заметила на полу под столом бумажник Петра. Там были все его документы, включая банковскую карту. Надо было что0то предпринять. Юля вышла на перрон, но в такой толпе увидеть Петра не удалось. Она вошла в здание вокзала. Молодой человек беседовал с двумя военными, на рукаве одного была повязка с надписью «военный патруль». Петр явно оправдывался, - у него был растерянный вид. Юля смело подошла к мужчинам.
- Вот документы молодого человека. …. Он их забыл в вагоне …. Что касается цели его пребывания здесь, то вы поймете из документов, что он не обязан ничего объяснять. … Он здесь по спецзаданию, - он мой сопровождающий!
Петр с изумлением смотрел на девушку. Её напор и уверенный тон помогли. И проверив документы спецназовца, они, взяв руки под козырек, ушли.
- Ты меня спасла! Я не ожидал, что нарвусь на патруль. Думаю, что на этом дело не закончилось. Они обязательно сообщат в часть.
Посмотрев в окно, Юля увидела, что поезд вот-вот тронется, - проводники стояли на своих местах с сигнальными флажками в руках. Они побежали па перрон. Поезд быстро набирал скорость. Проводница вагона, в котором ехала Юля, показала на двух пограничников, которые стояли недалеко и махали рукой. Около них стояла её багажная сумка. Петр поблагодарил мужчин, взяв багаж, подошел к растерянной девушке.
- Вот видишь, сама судьба за нас!...
Он обнял её за плечи и повел в здание вокзала.
- В 22 часа 35 минут отправляется скорый поезд Брянск – Москва. Завтра в половине пятого утра мы будем уже дома. Мне к 9-ти утром надо быть в части. Все складывается удачно, Юльчонок!
Юля молчала. Она никак не могла осознать происходящее. Не знала, радоваться ей или печалиться?! Она любила этого мужчину! Но понимала, что быть его женой будет, ох, как нелегко!
Она знала, что в браке с такой сильной личностью, как Петр, ей придется смирить свой пыл, быть для мужа не только утешительницей, но и «матерью». Ведь даже сильные духом мужчины на самом деле – большие дети!
Если стремиться понять другого человека, принимать его таким, какой он есть в данный момент и не стремиться его "переделывать" под себя, то это и есть истинная ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ безусловная, та ЛЮБОВЬ, о которой всегда говорили святые и пророки. "Я люблю тебя потому, что ты есть сейчас, в данный момент, со мной рядом и это уже счастье".
Они вернулись из Брянска скорым ночным поездом. Почти всю дорогу целовались, сидя в креслах общего вагона ближнего следования. Каждый не скупился на ласковые слова. Это был водопад из объяснений в любви! Юля прочла ему стихи, которые посвящала ему все это время.
- И почему ты мне никогда не читала их раньше! Неужели это все про нас?!
- Я не знала, как бы ты прореагировал. Я однажды прочла тебе несколько строк, но ты так и не понял, что это о тебе и превратил все в шутку, назвав меня рифмоплетом!
- И что же это были за строки?
- Мы тогда поссорились, и я наговорила тебе кучу гадостей.
Хотела стать другом, а стала врагом!
Хотела любить, а пришлось ненавидеть!
Что делать теперь при раскладе таком?
Как все объяснить, чтоб тебя не обидеть?
А то, что случилось – глупейший пустяк!
Ты понял не так! Ты все понял не так!
Надо было просто довериться и все мне объяснить! … Сколько же мы потеряли время. … Глупо и обидно!
Когда рано утром пара показалась на пороге, Вера Николаевна радостно засмеялась.
- Я знала, что ты не позволишь ей уехать!- сказала она, обращаясь к сыну. – Заходите, я сейчас приготовлю вам завтрак.
- Мы надо быть в гарнизоне через час. Юля пока останется с тобой. Потом мы все решим.
С этими словами Петр уехал, вызвав такси.
Вера Николаевна обнимала девушку и плакала. Юля с трудом её успокоила. Ей надо было еще объяснить принятое решение своим. Она пошла в соседнюю квартиру, где теперь жила её мама с Николаем Михайловичем – отцом Петра. Соседки по-прежнему не разговаривали и не общались. Ольга Павловна спросонья не поняла, что произошло с дочерью. Когда до неё дошел смысл происходящего, она устроила дочери истерику, назвав её дурой.
- Отказаться от такой партии?! Предпочесть сына Веры?! Ты просто не в своем уме!
Ольга Павловна едва не забилась в истерике
- Боже! Да ты представляешь, что у тебя будет за жизнь?
- Счастливая жизнь, - беспечно отмахнувшись, улыбнулась дочь. - И не кричи, пожалуйста. Как ты не поймешь, твоя дочь наконец-то влю-би-лась!
Юля молча выслушала все оскорбления.
- Ты никогда меня не понимала! Не поймешь и сейчас! Поговорим позже. Я освобождаю бабушкину квартиру. Советую вам с Николаем Михайловичем переехать туда. Пожалей маму Веру!
- Ты хочешь, чтобы эту квартиру я отдала вам?
- Не беспокойся, Петруша получил квартиру, и я в самое ближайшее время перееду к нему! Сообщи бабуле. Я понимаю, что она очень рассердится. Я ей тоже позвоню, по позже, когда она немного придет в себя после твоего звонка.
Уходя, Юля поцеловала мать: « Ты когда-нибудь поймешь меня!» - Та прослезилась!
Разговор по телефону с бабушкой был тяжелый. Наталья Семеновна просто отреклась от внучки, сказав, что больше не желает её видеть и не хочет о ней ничего знать!
Молодые люди поняли, что поддержки семьи не будет, а потому тайно и скромно зарегистрировали брак, совместив свадебный ужин для близких друзей, с новосельем! Это произошло в Канун Нового года, причем в День рождения Петра. Он шутил, что в этот вечер дважды родился, как человек и как муж! Только мама Вера присутствовала на этих мероприятиях. Ольга Павловна под нажимом Николая Михайловича, поздравила молодых по телефону. Они выделили новобрачным приличную сумму на обустройства скромного офицерского быта. Отец отдал сыну машину «ВАЗ 2110», которую любовно называют «десяткой», так как недавно купил себе иномарку.
